Цитатный план рассказа в.и.белова ,,весеняя ночь''

Весной в родимом лесу нечаянно-быстро приходит та радостно-страшная ночь, когда весь мир и вся вселенная встают на дыбы. жизнь и земля со всею природой выходят из своих берегов и топят душу в безжалостном счастье. это тогда постигают многие люди, что нет нигде ни конца, ни начала.  прошла единственная минута, короткий момент исчезания последнего холода. ушла, изморилась вконец поверженная апрелем зима. вот в тревожной темени родилось и двинулось всесветное, уже не слоистое, а тугое, плотное тепло, превращая себя в мощный и ровный ветер. дрогнули готовые распуститься дерева. где-то в невидимом, но почти осязаемом небе сшиблись широкими лбами темные облака. неяркая вешняя молния сиганула в лесную теплую мглу, и первый трескучий гром чисто и смело прокатился над миром.  будто раскатилась каменка нездешней, какой-то сказочно богатырской бани.  странная тишина томится в лесу после этого грохота. ветер не дует, а давит сплошь, все замирает.  дождь прошипел в ночи обильно и коротко. везде в снующей, исчезающей темени сопит пахнущая корнями земля: это зашевелились в несметном числе травяные ростки, поднимая и распахивая прошлогодние листья, хвоинки и сгнивающие сучки.  утром золотые столбы испарений поднимаются в лесных прогалинах, словно добрые призраки, они безмолвно и быстро меняют свои исполинские контуры. на березах еле слышно оживают размякшие ветки, от лопающихся почек они тоже меняются, делают свой уток и основу. на восходе легко и неторопливо выпрастываются из почек маленькие, в детский ноготок, листочки. солнце выходит быстро. яростно-новое, с неопределенными очертаниями, оно греет еще бледную, но густеющую с каждой минутой зелень березняка. птицы поют взахлеб, земля продолжает сопеть и попискивать, все поминутно меняет свой образ. везде в мире жизнь и свобода, и сердце сопереживает чувство освобождения: да не будет конца свободе и радости!   да не будет конца. но там, за чередою весенних дней, земля уж обрастает жирной травой. зелень полян незаметно теряет свою первозданную свежесть, и жесткими бородавками покрывается когда-то нежный березовый лист. ленивеют и толстеют в небе опаловые облака, идущие все в одну сторону, надменно, самодовольно начинают рычать огрубевшие громы. и тогда в лесистых чащобах полчища кровожадного гнуса, ползут и ползут по веткам бородатые мхи. в земле, меж миллионов корней, враждующих и борющихся за ее кровь, цепко ветвятся, проползают грибницы. и никому не известно, что творится в темном земном нутре, только поверх тут и там поднимаются красные шапки мухоморов. в такую пору в лесу впервые ощущается запах гнили. еще не стихло зеленое, разнузданное пиршество лета, а нити грибных дождей уже напрасно сшивают самобранную июльскую скатерть: в сентябре одно за другим все умирает, засыпает будто в похмельном сне.  зачем же, ради чего была тогда и весна? если в декабре снова все в мире оцепенело, если опять все сковано ледяными цепями, белою снежною шубой?   но снова ждешь почему-то такой же весенней ночи. ждешь, хотя знаешь, что с нею придет то же самое и что все будет точь-в-точь как и раньше.

Вот надеюсь видно.