Как вы думаете, что сближает рассказ в.и. белова "весенняя ночь" и стихи тургенева в прозе.

они вошли в лес, словно в мрачный туннель, пройдя гуськом под аркой, которую образовывали два высоких дерева, склонившихся друг к другу,  — такие старые и настолько задушенные плющом, что на ветках лишь кое-где виднелись побуревшие листочки. вскоре дневной свет остался у входа в лес, далеко позади, словно яркая светящаяся дырочка. узкая тропинка вилась между стволами. тишина сделалась столь глубокой, что звук шагов гулко отдавался в лесу и казалось, деревья нагибаются и прислушиваются.

когда глаза их привыкли к полумраку,они стали кое-что различать по сторонам в темно-зеленом сумраке. иногда тоненькому солнечному лучику удавалось прорваться сквозь листву и спутанные ветки. но это было редко, а потом и вовсе прекратилось.

в лесу прыгали черные белки. зоркие и любопытные глаза бильбо, освоившись в темноте, подмечали, как, вильнув пушистым хвостом, белки удирали с тропинки и прятались за стволы. в подлеске, в плотных слоях сухих листьев слышались шорох, возня, шныряние и ворчание.но кто издавал все эти звуки,бильбо не мог разглядеть. что было самое противное — так это паутина: густая, необыкновенно толстая, она протягивалась от дерева к дереву, оплетала нижние ветки по обе стороны тропы. тропу паутина не пересекала нигде, по волшебной ли причине или по какой другой — неизвестно.

прошло немного времени, и они возненавидели лес так же горячо, как ненавидели гоблинские туннели; им казалось, что из него уже никогда не выбраться.

под лесной полог не проникало ни единого дуновения чистого воздуха, там навсегда застыли духота, темнота и тишина. даже гномов это угнетало, хотя они и привыкли работать в шахтах и подолгу жили под землей. а уж хоббит — даром что жил в норке — любил проводить летние дни на воздухе и теперь совсем задыхался.

хуже всего было ночью. тьма становилась непроглядной, и это не преувеличение — они действительно ничего не видели. нет, , неправда, что ничего: они видели чьи-то глаза. ночью в окружающей тьме начинали вспыхивать огоньки, на путников нацеливались пары глаз — желтые, красные, зеленые,  — потом исчезали и возникали уже в другом месте. порой огоньки сверкали откуда-то сверху, с веток, и это было страшно. но больше всего бильбо не нравились отвратительные, бледные, выпуклые глаза. «как у насекомых,  — думал он,  — только что-то чересчур большие».

ночью они не мерзли, но все же сначала пытались поддерживать сторожевой костер. вскоре, однако, пришлось от костров отказаться, так как стоило зажечь огонь — и из темноты на путешественников со всех сторон начинали пялиться сотни и сотни глаз, хотя сами обладатели глаз оставались невидимыми. что еще хуже — огонь привлекал тысячи серых и черных мотыльков, подчас величиной с ладонь; они вились и трепыхались у самого лица. мотыльки надоедали невыносимо, равно как и огромные черные, как вакса, летучие мыши. пришлось по ночам дремать в сплошной, наводящей жуть тьме.

все это, как казалось хоббиту, продолжалось целую вечность. он всегда хотел есть, потому что теперь приходилось продукты. дни следовали за днями, а лес ничуть не менялся, и путники встревожились. запасы провизии иссякали. гномы попробовали стрелять белок и потратили уйму стрел, но сбили лишь одну. когда ее зажарили, она оказалась несъедобной, и белок оставили в покое.

их мучила жажда, так как запасы воды убывали, а им пока не попалось ни одного источника или ручейка. так все и шло, пока однажды дорогу им не преградил поток, неширокий, но быстрый, казавшийся тоже черным. хорошо, что беорн предостерег их, а то они непременно напились бы воды и наполнили бы пустые мехи. а теперь они задумались, как перейти поток, не входя в воду. когда-то тут, видно, пролегали деревянные мостки, но сейчас от них остались лишь обломанные столбики у самого берега.

бильбо встал на колени и, вглядевшись в черноту, вдруг воскликнул :

—  у того берега лодка! что бы ей быть на нашей стороне!

—  как вы думаете, далеко она?   — спросил торин. гномы уже убедились, что у бильбо самые зоркие глаза.

—  совсем недалеко. метрах в десяти, не больше.

—  всего десять метров! я думал, тут по крайней мере двадцать пять! что делать, я теперь не так хорошо вижу, как сто лет назад. впрочем, десять или двадцать пять — какая разница? нам все равно не перепрыгнуть ручей, а плыть или идти вброд опасно.

—  умеет кто-нибудь забрасывать веревку?

—  что толку? даже если удалось бы зацепить лодку, она наверняка привязана.

—  по-моему, нет,  — сказал бильбо,  — но в такой темноте не разглядишь.

—  дори самый сильный, но фили самый молодой, и глаза у него лучше видят,  — сказал торин.  — фили, подойди сюда, видишь ты лодку, о которой говорит мистер бэггинс?