Анализ стихотворения есенина "белая береза" олицетворения, эпитеты, метафоры, сравнения. береза. белая береза под моим окном принакрылась снегом, точно серебром. на пушистых ветках снежною каймой распустились кисти белой бахромой. и стоит береза в сонной тишине, и горят снежинки в золотом огне. а заря, лениво обходя кругом, обсыпает ветки новым серебром.

Стихотворение сергея есенина  «белая береза», на первый взгляд, кажется незамысловатым. наверное,  из-за этой кажущейся простоты его учат все, начиная с детского сада. действительно, всего четыре четверостишия,  четырехстопный хорей, никаких заковыристых, непонятных  метафор  – вот что делает восприятие этого стихотворения таким . но если вспомнить о том, что любое лирическое произведение призвано не просто выражать чувства поэта, но и вызывать ответный эмоциональный отклик у читателя, то становится понятно, почему это стихотворение, написанное столетие назад (в 1913 году) до сих пор так хорошо знакомо многим любителям и ценителям поэзии. есенинская береза предстает в образе спящей красавицы: принакрылась снегом,  точно серебром. олицетворение, использованное поэтом, позволяет читателю заметить, что береза сама принакрылась снегом, а не мороз использовал свою силу. поэтому и кисти  «распустились белой бахромой»  тоже сами. и вот он, яркий образ – красавица, отдыхающая  «в сонной тишине», причем, красавица богатая: ведь принакрылась снегом она,  «точно серебром», кисти украшены белой бахромой, которая использовалась только представительницами высшего общества, а снежинки в наряде березы горят  «в золотом огне». конечно, человек, выросший на сказках о царевне, спящей в хрустальном гробу, при прочтении данного анализа стихотворения неизменно представит себе только такой образ.  эта сонливость объяснима временем года, ведь зимой все деревья «спят». даже заря появляется неспешно, будто боясь потревожить покой красавицы: а заря, лениво обходя кругом,  обсыпает ветки  новым серебром. но у есенина «сонные березки» появятся и в другом произведении, написанном год спустя,  – в стихотворении  «с добрым утром! ». вот здесь уже намного труднее понять, почему в самый разгар лета березки тоже как во сне. «все мы родом из детства», - утверждал французский писатель и летчик  антуан де сент-экзюпери. возможно, все детство наблюдая березу  «под своим окном», сережа есенин создал для себя такой  образ березы, который пронес через все свое творчество и всю свою недолгую жизнь. исследователи творчества есенина как-то подсчитали, что в его произведениях встретилось 22 названия различных деревьев. наверное, сам поэт об этом не задумывался, когда создавал свои лирические шедевры. но почему-то именно березы сложились для него в ту самую «страну березового ситца», которую он так рано покинул.

песням кольцова нельзя подобрать какой-либо «прототип» среди известных фольклорных текстов. он сам творил песни в народном духе, овладев им настолько, что в его поэзии воссоздается мир народной песни, сохраняющий все признаки фольклорного искусства, но уже и поднимающийся в область собственно творчества. в песнях кольцова сохраняется общенациональная основа. добрые молодцы, красные девицы, пахари, косари, лихачи-кудрявичи — характеры масштаба. но общенародное чувство передается кольцовым с таким трепетом сиюминутности, с такой полнотою художественности, какая фольклору несвойственна. в его « песнях» ощутима душа творца, живущего с народом одной жизнью. читая кольцова, присутствуешь при таинстве приобщения индивида к общенародному чувству. кольцов проникает в самую суть, самую сердцевину народного духа, и прежде всего — в поэзию земледельческого труда («песня пахаря», 1831; «урожай», 1835; «косарь», 1836).

кольцов поэтизирует праздничные стороны трудовой жизни крестьянина, которые его существованию особую силу, стойкость и выносливость. мужик, тесно связанный с землей-кормилицей, в его поэзии — цельный человек. труд на земле удовлетворяет сполна все его духовные потребности. способствуя рождению живого организма, его росту и созреванию, проходя вместе с природой весь круг жизненного цикла, его пахарь радуется прорастанию зерна, ревниво следит за созреванием колоса, волнуется, природе как соучастник и сотворец великого таинства возникновения жизни.

в «песне пахаря» мать-сыра земля ощущается как живой организм, глазами мужика-поэта воспринимается весь трудовой процесс в творческих его сторонах. как и в народной песне, здесь нет аналитической детализации и конкретизации: речь идет не об узком земельном наделе, не о скудной полосоньке, а о «всей земле», о всем «белом свете». и в «урожае»: «красным полымем / заря вспыхнула; / по лицу земли / туман стелется». родственная еще не отделившемуся от природы крестьянскому миросозерцанию космичность восприятия «света белого», «земли-матушки» придает и облику пахаря вселенские черты былинного богатыря микулы селяниновича. работа мужика нерасторжимо слита с творчеством природы, человек-пахарь — друг и брат коня-пахаря.

замечательно и др. подмеченное д. с. мережковским обстоятельство: «в заботах о насущном хлебе, об урожае, о полных закромах у этого практического человека, настоящего прасола, изучившего будничную жизнь — точка зрения вовсе не утилитарная, , как у многих интеллигентных писателей, скорбящих о народе, а, напротив, — самая возвышенная, идеальная даже, если хотите, мистическая, что, кстати сказать, отнюдь не мешает практическому здравому смыслу. когда поэт перечисляет мирные весенние думы сельских людей, третья дума оказывается такой священной, что он не решается говорить о ней. и только благоговейно замечает: “третью думушку как задумали, богу господу ”».

поэтическое восприятие природы у кольцова так целостно и так слито с народным эпическим миросозерцанием, что снимается типичная в поэзии условность эпитетов, сравнений, уподоблений. плодотворящее, животворное солнце в полном согласии с мифопоэтическими представлениями народа является в облике царственного божества: «с величества трона, / с престола чудес / божий образ — солнце / к нам с неба глядит».

кольцов творит поэзию в духе народной песни, но в то же время оживляет и воскрешает застывшие в фольклоре традиционные образные формулы. народный фразеологизм «кровь с молоком» получает в его «косаре» пластическую реализацию: «на лице моем / кровь отцовская / в молоке зажгла / зорю красную». в «крестьянской пирушке» формула «от ворот поворот», конкретизируясь, приобретает живописную образность: «от ворот поворот / виден по снегу». «сокол»