Сочинение на тему любой подвиг геракла автора г.куна

Подвиг седьмой. критский бык.    геракл выслушал новый приказ спокойно, ибо знал, что, если бык обезумел, посейдон снял с себя заботу о нем.   не оставалось более на греческом материке диких зверей и свирепых чудовищ. всех истребил геракл. и приказал ему эврисфей отправиться на лежащий посреди моря остров крит и оттуда в микены быка посейдона. бог морей подарил этого быка миносу с тем, чтобы тот принес его в жертву. но бык был настолько хорош, что минос, хитрейший из смертных, заколол своего быка, а предназначенного к жертвоприношению оставил в стаде. проведав об обмане, посейдон наслал на животное бешенство. носясь по всему острову, бык вытаптывал поля, разгонял стада, убивал людей. не сомневаясь, что геракл одолеет быка, эврисфей не представлял себе, как он сумеет доставить его живым, да еще не по суше, а по воде. "какой корабельщик согласится пустить на судно пассажира с бешеным быком? ! " - думал он и злорадно хихикал.   не спавший несколько ночей геракл отправился отдыхать. когда же проснулся, быка на месте не оказалось. эврисфей приказал его выпустить, так как один вид животного внушал ему ужас. никто не решался подойти к животному даже на полет стрелы, а геракл смело вышел ему навстречу, схватил за рога и пригнул могучую голову к земле. ощутив невероятную силу, бык смирился и стал кроток, как ягненок. но критяне так боялись быка, что попросили геракла как можно скорее покинуть остров. геракл сел быку на спину и погнал его в море. повинуясь герою, бык ни разу не попытался сбросить седока в морскую пучину. и на суше он оставался таким же послушным и дал завести себя в стойло.  

Книгопечатание и бумага

Раньше, до изобретения книгопечатания, люди писали черт знает на чем: на коже животных, листьях, кирпичах — одним словом, на первом, что подвертывалось под руку.

Сношения между людьми были очень затруднительны... Для того чтобы возлюбленный мог изложить как следует предмету своей любви волнующие его чувства, ему приходилось отправлять ей целую подводу кирпичей. Прочесть написанное представляло такую неблагодарную работу, что терпение девицы лопалось, и она на десятом кирпиче выходила замуж за другого.

Кожа животных (пергамент) тоже была неудобна, главным образом своей дороговизною. Если один приятель просил у другого письменно на пергаменте взаймы до послезавтра сумму в два-три золотых, то он тратил на эту всю полученную заимообразно сумму, так как стоимость пергамента поглощала заем. Отношения портились, и происходили частые драки и войны, что ожесточало нравы.

Таким образом, можно с полным основанием сказать, что появление на рынке тряпичной бумаги смягчило нравы.

Первыми, кто научил европейцев делать бумагу, были — как это ни удивительно — арабы, народ, прославившийся до того лишь черным цветом лица и необузданным, лишенным логики поведением.

Таким образом, ясно, какое громадное значение для культуры и торговли имели арабские цифры, и можно вообразить, как гордились своей выдумкой арабы, задирая кверху свои черные, сожженные солнцем носы...

Книгопечатание на первых порах стояло на самой жалкой, низкой ступени. Если бы Иоганна Гутенберга, изобретателя книгопечатания, привести теперь в самую ординарную типографию, печатающую свадебные приглашения и меню, и показать ему обыкновенную типографскую машину, он ничего бы в ней не понял и , выразил бы желание «покататься» на маховом колесе.

Во времена Гутенберга печатали книги так: на деревянной доске вырезывали выпуклые буквы, намазывали черной краской и, положив на бумагу доску, садились на нее в роли подвижного энергичного пресса. От тяжести типографа и зависела чистота и четкость печати.

Вся заслуга Гутенберга заключалась в том, что он напал на мысль вырезывать каждую букву отдельно и уже из этих подвижных букв складывать слова для печати. Кажется, мысль пустяковая, а не приди она Гутенбергу в голову, книгопечатание застряло бы на деревянных досках и человечество до сих пор сидело бы в каком-нибудь семнадцатом веке, не догадываясь о причине своей отсталости. Ужас!

Будучи сообразительным человеком по части книгопечатания, Гутенберг в жизни был сущим ребенком, и его не обманывал и не обсчитывал только ленивый... История говорит, что он вошел в компанию с каким-то золотых дел мастером Фаустом. Тот типографию забрал себе, а Гутенберга прогнал. Гутенберг опять нашел какого-то, как гласит история, «очень богатого отзывчивого человека». Отзывчивый человек тоже присвоил себе типографию, а Гутенберга прогнал. В это время нашелся еще более отзывчивый человек — архиепископ майнцский Адольф. Он принял Гутенберга к себе, но не платил ему ни копейки жалованья, так что Гутенберг избавился от голодной смерти только поспешным бегством. Так до конца жизни Гутенберг бродил от одного