Над чем заставляет задуматься автор(а.п чехов) в рассказе смерть чиновника?

В“смерти чиновника” (1883) первое, что обращает на себя внимание, — как будто явное несоответствие между сюжетом, который ведет к печальному концу, и тем, как он рассказывается. рассказ начинается со слова “смерть” (в заглавии) и заканчивается словом “помер”. впору оплакивать несчастную судьбу героя. а между тем в рассказе действительно немало смешного. несерьезен, прямо-таки игрив тон повествования (“в один прекрасный вечер не менее прекрасный ”, “чихать никому и нигде не возбраняется. чихают и мужики, и полицмейстеры, и тайные советники. все чихают” и т. забавны имена персонажей (червяков, бризжалов). комична настойчивость, с которой червяков пристает со своими извинениями к нечаянно обрызганному им генералу. и ведь что такое эти пять неудавшихся попыток извинения? герою (мы знаем это изначально) уготована в конце смерть. и вот словно сама смерть раз за разом отталкивает от себя поборника приличий, а он тем одержимее, даже азартнее на нее наступает, напрашивается, пока наконец она его не прихлопнула в последней фразе рассказа. сколь несоразмерны здесь повод и последствия: в начале рассказа герой “чихнул” — в конце же “помер”! такое абсурдное несоответствие причин и следствий бывает только в анекдотах. чехов и берет анекдотическое происшествие, смеется над недалеким героем, но касается при этом весьма серьезных вещей. чехов смело нарушает традицию, по-новому трактует до него многократно (начиная с гоголевской “шинели”) разработанную ситуацию — маленький чиновник в столкновении с генералом, значительным лицом, представителем высшей власти. генерал обрисован в рассказе чехова вполне нейтрально: он лишь реагирует на действия другого персонажа. о нем мы ничего существенного не узнаем, потому что не он интересен автору. объект насмешки здесь — тот самый “маленький человек”, над которым столько слез пролила прежняя . он смешон и жалок одновременно: смешон своей нелепой настойчивостью, жалок тем, что подвергает себя унижению, демонстрирует полный отказ от человеческого достоинства. червяков пресмыкается, ведет себя униженно в ситуации, когда его никто не принуждает, напротив, его пытаются удержать от такого поведения. итак, добровольное пресмыкательство, самоуничижение “маленького человека” — вот поворот известной ранее темы, предложенный чеховым. для чего чехов пародирует, переиначивает классическую ситуацию? что нового вносит в ее разработку смена объекта осмеяния? чехов показывает: дело не в злых, дурных начальниках; зло лежит глубже. чинопочитание, раболепие вошли в плоть и кровь тех, кто, казалось бы, должен страдать от унижения их человеческого достоинства. и уже сами они готовы ценой жизни отстаивать собственное право демонстрировать почтительность и свое ничтожество перед “персонами”. червяков страдает не от унижения, а от прямо противоположного: оттого, что его могут заподозрить в нежелании унижаться, в праве на какое-то иное поведение. “смею ли я смеяться? ежели мы будем смеяться, так никакого тогда, значит, и уважения к не ” страдает он оттого, что генерал “не может понять” то, что ему, червякову, совершенно ясно. и вот в очередной раз червяков отправляется не просто извиниться, а вразумлять “непонятливого” генерала. и здесь он уже не смешон и жалок, а, , страшен — как хранитель заветов, как краеугольный камень, на котором и держится система чинопочитания и добровольного самоуничижения. такое впечатление производит большинство юмористических рассказов чехова: над ними смеешься, а если задуматься — повествуют они о грустном или даже страшноватом.

автор обращается к поэтике фольклора и из героических народных песен черпает образы. в центре внимания писателя находится национально‑освободительное движение украинского народа. он использует былинно‑песенный прием: «как плавающий в небе ястреб, давши много кругов сильными крылами, вдруг останавливается распластанный среди воздуха на одном месте и бьет оттуда стрелой на раскачивающегося у самой дороги самца‑перепела,  – так тарасов сын, остап, налетел вдруг на хорунжего и сразу накинул ему на шею веревку».

наиболее распространенным приемом является троекратное повторение. в повести н. в. гоголя в самый разгар битвы тарас трижды перекликается с казаками: «а что, паны? есть еще порох в пороховницах? не ослабела ли казацкая сила? не гнутся ли козаки? » и трижды слышится ему ответ: «есть еще, батько, порох в пороховницах; не ослабела еще козацкая сила, еще не гнутся козаки! » всем героям запорожской сечи свойственны патриотизм, преданность родине. умирая, казаки прославляют родную землю: «пусть же знают они все, что такое значит в земле товарищество. уж если на то пошло, чтобы умирать,  – так никому ж из них не доведется так »

в произведениях фольклора звучит мысль о несравнимой ценности родины, о желании отдать жизнь за ее свободу и независимость. на свете нет более позорного и страшного преступления, чем измена родине.