Описание персонажа ольга в рассказе чехова "душечка"

Душечка — героиня рассказа а.п.чехова «душечка» (1899). д., оленька, ольга семеновна племянникова, одна из самых популярных героинь прозы чехова, вошедшая в активный лексикон целых поколений как имя нарицательное. суть образа трактуется по-разному: л.н.толстой выделяет д. не только как идеал женственности и самопожертвования, но как оптимальное воплощение одного из двух существующих в типов характера, объединив ее с санчо панса. официальная советская критика подчеркивала в героине отсутствие самостоятельности, брезгливо отмечая ее готовность пблюбить всякого, кто окажется рядом с ней. в.и.ленин использовал этот образ — «социал-демократическая душечка» — в полемике с оппонентами. д. действительно способна любить до самозабвения, то есть думать, чувствовать и говорить так, как делают это ее близкие: отец, потом первый муж — антрепренер кукин, второй муж — лесным складом пустовалов, ветеринар (соответственно «ванечка», «васичка» и «володичка»), наконец, сын ветеринара гимназист саша. у нее даже фамилия «родственная» — племянникова. героиня преисполнена потребностью в любви. ее поглощенность любовью и нежностью настолько естественна и целомудренна, что к ней сочувственно расположены даже местные . при этом она обнаруживает безусловную цельность, никогда не сочетая две или несколько привязанностей сразу. особенность этой натуры в том, что любовь для нее еще и единственная возможность обрести собственное мнение, которому иначе просто неоткуда взяться. вне жизни любимого вообще никакой жизни не существует, а стало быть, и мнения составлять не о чем. казалось бы, чехов описывает существо, которое у самого автора и его истинных, «лирических» героев должно вызывать инстинктивный внутренний протест. даже, может быть, оскорблять самим своим существованием. в предварительных набросках сюжета это прослеживается отчетливо: «была женой артиста — любила театр, писателей, казалось, вся ушла в дело мужа, и все удивлялись, что он так удачно женился; но вот он умер; она вышла за кондитера, и оказалось, что ничего она так не любит, как варить варенье, и уж театр презирала, так как была религиозна в подражание своему второму мужу». в окончательном варианте рассказа образ и судьба д. изменены не только в деталях — изменилась его структура, возможно, вопреки воле автора. возник образ, за пленительной, акварельной прелестью и чистотой которого смутно угадывается глубокий внутренний драматизм. в героине очевидна ее душевная беззащитность. вряд ли можно согласиться с мнением толстого, что чехов хотел безоговорочно высмеять д. этому противоречат, скажем, такие слова автора: «за этого чужого ей мальчика, за его ямочки на щеках, за картуз, она отдала бы всю свою жизнь, отдала бы с радостью, со слезами умиления. почему? а кто же его знает — почему? »

она много читала о море — много хороших книг. но она никогда не думала о нем, о море. наверно, потому, что когда читаешь о чем-то далеком, это далекое всегда кажется несбыточным.

она много раз видела море. видела в третьяковке и эрмитаже, где была прошлым летом с мамой. потом тоже с мамой, когда они были во владимире в успенском соборе,  — еле видимая фреска андрея рублева «земля и море мертвых». так, кажется, называлась она.

видела она море в кино и на открытках. видела по телевизору и на плакатах.

но опять она никогда не думала о нем, о море…

а сейчас увидела и не поверила. море было совсем не такое, каким она могла его себе представить. может, оно и бывает когда-то таким, как в книгах, на картинах, на экране! может… наверно, бывает…

но сейчас… сейчас море было большое и теплое. теплое и большое. большое, каким может быть только море. теплое, как мама…

они и прежде часто оставались втроем: отец, дочь и собака. и раньше отец, возвращаясь с дежурства, заходил в магазин, а таня готовила.

—  наша мама, скорее, мужское начало в семье,  — шутил отец,  — а я уж, простите, женское. я всегда дома, а она в разъездах. у нее и профессия женского рода не имеет — геодезист…

отец посмеивался не только над мамой. над таней — тоже. за то, что у нее нет настоящего призвания в жизни. за то, что она даже в школе металась между и , и , физкультурой и .

—  странный ребенок ты, татьян!   — говорил отец.  — ну, хоть бы к музыке проявила наклонность, хоть к рисованию…

он говорил «хоть бы», а таня знала: отец хочет, чтобы она была врачом. она чувствовала это, понимала по многим разговорам его и просто по тому, что он рассказывал ей о своей больнице. чувствовала: это он для нее говорит.

—  нормальный советский ребенок! слава богу, не , не художница! учиться — доучиться! не будет этого самого призвания, пойдет в рыбный институт или в мукомольный техникум… и, в отличие от нашего папы, не будет сидеть дома. поездит, хватит лиха… все равно когда-то человеком станет!

так говорила мама.

отец действительно никуда не уезжал. да и куда ехать врачу, прикованному к своей больнице!

мама раз, а то и два раза в год уезжала надолго: в анадырь уезжала, на чукотку, в магадан, на сахалин и еще куда-то. туда, где были их экспедиции. а они были всюду.