Какая же душа россии в романе шмелева "лето господне"?

два чувства дивно близки нам - 

в них обретает сердце пищу -

любовь к родному пепелищу,

любовь к отеческим гробам.

а. пушкин

творчество ивана сергеевича шмелева, несмотря на период замалчивания, всегда находило в россии своего преданного читателя. после демократических преобразований в нашей стране его книги обрели настоящую популярность. конечно, самое значительное его произведение — это роман «лето господне». без него было бы неполным наше знание о эмиграции. написан роман был исключительно под влиянием ностальгических чувств писателя. его тоски по россии.

нельзя с полной уверенностью сказать, была ли эта страстно любимая и. шмелевым россия именно такой, какой ее увидел и запомнил мальчик ваня, но увиденную глазами ребенка спустя много лет писатель иван шмелев воссоздал свою россию после того, как потерял ее навсегда.

шмелев родился и воспитывался в той среде, бытописателем которой был великий драматург островский. но время все изменило. купеческий сын иван шмелев в преддверии двадцатого века уже ничем не был похож на героев островского. иное время — иная россия.

«лето господне» — церковный календарь, прочитанный глазами ребенка. уже в одном этом сказывается оригинальность творческого замысла писателя. ведь, по сути, мы приобщаемся к тайнам непорочной детской души. то, что церковный календарь весь состоит из праздников и дат религиозных обрядов, знает каждый. но вот выстроить из сонма религиозных символов одну человеческую жизнь в движении плоти и духа — до этого мог догадаться лишь гениальный художник,

шмелев начинает роман с великого поста, а точнее — с «чистого понедельника». для вани этот «понедельник» — волшебная сказка, открытие нового мира. каждый человек помнит свое детство и светлым, и омраченным. и мне понятно состояние души вани, когда в такой сказочный день происходят отнюдь не сказочные события. вот отец грубо кричит на василь василича — «пьяная морда», — а тот и ответить не может, так нарезался. отец сменяет гнев на милость, когда выясняется, что выручку василь василич все-таки принес, да еще «с верхом», а в кармане у него лишь кусок черного хлеба и огрызок соленого огурца. , я считаю, в натуре такое бескорыстие и небоязнь — самого себя на смех выставлять, как этот василь василич.

и еще одна грустинка… по дороге в церковь, где будет стояние, попадает пьяный парень и ругается ужасными словами. к сожалению, и сейчас таких сколько угодно. в душе ребенка, конечно, тревожно: с одной стороны — ожидание светлого праздника, с другой — страх от того, что есть люди, которым на это наплевать.

в сплетении восторга, страха и стыда валя врастает в так давно существующий мир взрослых людей. но он таит в глубине души уверенность, что лично он избежит такой жизни и поступков, которые пугают его во взрослых.

душа его зреет, раздвигая пределы детской жизни. вот он стоит возле храма христа спасителя — будущей золотоглавой жертвы народа. еще не разрушенный большевиками храм будто мечтает о новом возрождении, в новой россии.

но это мои мысли, а герой шмелева взлетает духом выше и чище, потому что взирает на исконный храм и ничто не омрачает его душу. а мысли и чувства его теперь такие: «это — мое, я знаю. и стены, и башни, и соборы… и дымные облачка за ними, и это моя река, и черные полыньи, в воронах, и лошадки, и заречная даль посадов… — были во мне всегда. и все я знаю. и щели в стенах — знаю. я глядел из-за стен… и дым , и крики, и набат… — все помню! бунты, и топоры, и плахи, и молебны… — все мнится былью… — будто во сне забытом».

это уже не сказочное детское чувство, а родовая память, чувство национальной гордости и причастности к и народным святыням. и меня, как читателя и соотечественника ивана шмелева, охватывает именно такое ощущение, очищающее и исцеляющее душу, словно мне много лет, и я успел много пережить. и я, вместе с автором этого замечательного романа, всегда верил, верю и вечно буду верить, что душа родины — светлая!

кто такая снегурочка