Зміст твору михайла стельмаха "щедрий вечір"

Як тiльки весна десь у житечку-пшеницi розминеться iз лiтом, у нас достигають суницi, достигають уночi, при зорях, i тому стають схожими на росу, що випала з зiрок. це теж, прихиляючи небо до землi, говорить моя мати, i тому я люблю ту пору, коли суничники засвiчують своє цвiтiння. цвiтуть вони так, наче самi дивуються, як спромоглися на такий беззахисно-чистий цвiт. а згодом над ними по-дитячи нахиляють голiвки зволоженi туманом ягоди. i хоч невелика ця ягода, а весь лiс i всяк, хто ходить у ньому, пахне суницею. я тепер лягаю i встаю, накупаний цими пахощами, — лiто, я люблю, як ти розкриваєш свої вiї, прижурений житнiй цвiт, я люблю, як ти довiрливо дивишся на мене очима волошки i озиваєшся косою у лузi, перепiлкою в полi. а як хочеться спати в тобi, у твоєму солодкому туманi, у твоїх та вже знайома рука лягає на плече i знайомий голос нахиляється до твого сну: — вставай, михайлику, вставай. — ма-мо, iще одну — струси цю крапелиночку. — — гляди, ще боки вiдiспиш. тодi що будем робити? рядно i тепло iз тебе, ти увесь збираєшся у грудочку, неначе волоський горiх, вростаєш у тапчан. та хiба це пособить? — вставай, вставай, дитино, — виважує мати зi сну. — вже вiкна посивiли, вже прокидається сонце. а ти ще бачиш мiсяць, як його з лiсу виносять на рогах корови, що теж пропахли суницею. на тебе, на твої пошматованi видiння знову слова, немов роса; ти встаєш, сурмонячись, позiхаючи, прикладаєш кулаки до очей, а у вухо, де ще причаївся сон, крiзь туман добирається сумовите кування. вже не перший ранок печалиться зозуля, що от-от на сивому колосi жита загубить свiй голос, — лiто, лiтечко! воно тихо з полiв зайшло в село, постояло бiля кожного тину, городу та й взялося до свого дiлечка, щоб усе росло, родило. i все аж навшпиньки спинається, так хоче рости, так хоче родити! як зелено, як свiжо, як росяно за двома вiконцями нашої бiдарської хатини, яка займає рiвно пiвзасторонка старої перепалої клунi, що вночi спить, а вдень дрiмає пiсля повернення тата був у нашiй родинi дуже невеселий день — розподiл дiдизни. мов чужi, сидiли на ясенових лавах брати й братова, висвiчували одне одного пiдозрiливим оком. правда, бiйки-сварки не було, але та сердечна злагода, що жила колись у дiдовiй оселi, далеко вiдiйшла вiд спадкоємцiв. найбiльше показувала характер братова, хоча й мала на своєму господарствi п'ять десятин, i воли, i корову. але й дiтей було у неї теж немало — аж четверо, i старшiй дочцi вже треба було готувати вiно. дiдова хата дiсталася дядьковi iвану й дядинi явдосi. вони без вiдволоки того ж дня почали зривати з неї блакитнi вiд часу i неба снiпки, а саму хату — пилами розрiзали навпiл. боляче й лячно було дивитися, як з-пiд залiзних зубiв, наче кров, бризнула стара тирса, як iз живої теплої оселi ставало руйновище — купа скалiченого дерева, як оте вiкно, бiля якого вiдпочивав дiдусь, вирвали з стiни й, наче покiйника, поклали на воза. дивіться також михайло стельмах — чотири бродимихайло стельмах — казка про правду та кривдумихайло стельмах — тільки хвилі, і небо 7 творів →біографія михайла стельмаха прибитий горем, згадками, я забився у садок, упав на траву, заплакав, та вухо все одно чуло, як пили зловiсне шматували мою минувшину, як скрипучi вози вивозили з двору мої дорогi роки i дядько якiв, заможнiший, узяв на звiз тiльки дiдову катрагу. а нам дiсталася вислоброва, полатана зеленим мохом клуня i дванадцять з половиною соток городу. коли ми знесли свої пожитки в клуню й поклали їх на тiк, мати схлипнула, а батько сказав, щоб вона сльозами не розмочила тiк, бо тодi не буде на чому молотити пашню. в батькових сiрих очах стрепенулися посмутнiлi бiсики, в iншу ж пору вони в нього такi завзятi, що аж до танцю просяться.

Главный герой повести короленко в. г. "дети подземелья"- вася. когда умерла мать васи, ему было шесть лет. отец совсем забыл о нем, весь отдавшись своему горю. вася рос как дикое деревце в поле,- никто его не окружал заботой, но ни кто и не стеснял его свободы. жил вася в княж-городке, где доживали свои дни жалкие останки гордого панского величия. город раскинулся внизу заплесневевших прудов. серые заборы, пустыри с кучами хлама перемещались с ушедшими в землю хатками. деревянный мост кряхтел, шатался точно дряхлый старик. река, через которую перекинут мост, вытекала из пруда и впадала в другой. посредине одного из прудов находился остров. на острове - старый, полуразрушенный замок. вася всегда со страхом смотрел на это величавое дряхлое здание. всякий бедняк мог найти в старом замке убежище. «живет в замке»- эта фраза выражала крайнюю степень нищеты и падения. но однажды общество замка разделилось. вася со своими друзьями наблюдал, как происходило изгнание жильцов. и несчастные темные личности понурясь навсегда оставляли остров. после этого старый замок, от которого веяло прежде на васю каким-то величием, потерял в его глазах всю свою привлекательность. вася не мог забыть жестокости, с которой жильцы замка гнали своих несчастных сожителей, оставшихся без крова , у него сжималось сердце. на примере старого замка вася впервые узнал истину, что от великого до смешного один только шаг. великое в замке поросло плющом, мхами, а смешное казалось васе отвратительным. самая замечательная личность неужившаяся в старом замке - тыбурций драт. происхождение его было неизвестно. наружность пана драта не имела ни одной аристократической черты, но глаза, сверкавшие из-под нависших бровей, смотрели упорно и мрачно, и в них светилось, вместе с лукавством, острая проницательность, энергия и недюжий ум. в них струилась глубокая неустанная печаль. никто не знал, откуда у пана тыбурция явились дети. мальчик лет семи высокий, тонкий, черноволосый, угрюмо-шатавшийся по городу, и маленькая трехлетняя девочка. с тех пор как умерла васина мать, а лицо отца стало еще угрюмее, его редко видели дома. вася старался избегать встречи с отцом. когда в доме все еще спали, вася перелезал через забор и шел к пруду, где его ждали такие же сорванцы-товарищи. васю звали бродягой, негодным мальчишкой и так часто укоряли в других наклонностях, что он сам поверил в это. отец тоже поверил этому и делал попытки заняться воспитанием сына, но все кончалось неудачей. видя строгое угрюмое лицо отца, на котором лежала суровая печать неизлечимого горя, вася робел и замыкался в себе. мальчику хотелось, чтобы отец обнял его, посадил на колени и приласкал, но отец смотрел на сына отуманенными глазами, и он весь сжимался под этим непонятным для него взглядом. отец часто спрашивал васю: «ты помнишь матушку? » конечно, вася помнил ее. после смерти матери, впервые перед васей открылся весь ужас загадки о жизни и смерти. как прежде ему казалось, что она с ним, что сейчас он встретит ее милую ласку, но его руки протягивались в пустую тьму , и в душу проникало сознание горького одиночества. тогда он сжимал руками свое маленькое, больно-стучавшее сердце, и слезы прожигали горячими струями его щеки. но на вопрос высокого угрюмого человека, в котором вася желал, но не мог почувствовать родную душу, он съеживался еще более и тихо выдергивал из его руки свою ручонку. и отец отворачивался от сына с досадою и болью. между ними стояла какая-то неодолимая стена. любя маму, когда она была жива, отец не замечал васю из-за своего счастья. теперь васю закрывало от него тяжелое горе. и постепенно пропасть, разделявшая их, становилась все шире и глубже. отец все больше убеждался, что сын - дурной, испорченный мальчишка, с черствым, эгоистическим сердцем. отец понимал, что должен любить его, но не находить для этой любви угла в своем сердце. вася чувствовал это. наблюдая за отцом, слыша его глухие стоны от нестерпимой душевной муки, сердце мальчишки загоралось жалостью и сочувствием. вася