Сочинение,,осада и штурм константинополя

вооружившиеся греки вместе с венецианцами и генуэзцами составляли гарнизон не более как в 9.000 или 10.000 человек. эти самоотверженные ополченцы бодрствовали день и ночь на башнях и укреплениях и беспрерывно должны были то отражать приступы, то исправлять проломы, то защищать подступы ко рвам. герои поспевали повсюду, и их доставало на все, так как они были воодушевлены присутствием своих вождей и особенно примером константина.

в первое время осады осаждаемые сохраняли за собою одно преимущество: город был недоступен по направлению к пропонтиде и со стороны порта. гавань, при входе в которую была протянута цепь, оставалась закрытой для мусульманских судов и открывалась только для христианских кораблей, доставлявших в город военные снаряды и всякого рода . мехмед решился перевести свой флот из босфора в гавань. мусульмане, повествует османская , перетащили с моря на берег суда свои, «величиною с гору».

натерев их салом и разукрасив флагами, они волочили их по земле на подъемах и на спусках и доставили в те воды, которые омывают стены города. этот флот, вышедший из долины долма-баши, прошел позади галаты и остановился на том пункте берега, где теперь находится арсенал. это предприятие в ужас осажденных и принудило их разделить свои силы для защиты стен со стороны порта, которые не позаботились укрепить. в то же время турки не прерывали нападений со стороны ворот св. романа и по всей линии, начиная от ворот карсийских до ворот селиврийских.

во время осады не раз поднимался вопрос о капитуляции. мехмед требовал, чтобы ему предоставили столицу той империи, все пять провинций которой уже находились в его власти; султан угрожал императору истребить его со всем семейством и рассеять его народ по всей земле, если он будет настаивать на сопротивлении. мехмед предлагал своему врагу владение в пелопоннесе; константин предпочел умереть со славою.

27 мая султан, посоветовавшись со своими гадателями, повелел объявить решительное общее выступление; все богатства константинополя, греческие женщины, пленники должны были служить наградою храбрости его воинов; себе он оставлял только город и здания. он сам проходил по своей армии, снова обещал своим воинам отдать им византию на разграбление и поклялся именем отца своего мурада, сыновьями своими и четырьмя тысячами пророков, что город будет взят через три дня. 200.000 османлисов также поклялись своим оружием и отвечали все в один голос: «бог есть бог, и мухаммед — его пророк».

после захода солнца и ночь не помешала продолжить осадные работы; у каждого мусульманского воина к острию копья был прикреплен зажженный факел, что и послужило поводом турецкому ику сказать, что местность, окружающая город, была похожа «на поле, покрытое розами и тюльпанами». глубочайшее молчание царствовало в лагере, где вс е были заняты переноской и исправлением машин; до самого рассвета тишина вокруг городских укреплений прерывалась только возгласами муэдзина, призывавшего правоверных на молитву и часто повторявшего слова из корана: «будет большая битва при взятии константинополя».

на другой день константин собрал в своем дворце вождей храброго ополчения, защищавшего вместе с ним укрепления византии. между греками, составлявшими этот последний совет, были друг палеолога франдзи, один из этой несчастной эпохи; великий дука нотара, которого мехмед по окончании осады в том, что он скрыл свои богатства; игумен иноков св. василия, благочестивых людей, преданных своему отечеству; командир 300 критских стрелков, поспешивший прибыть в императорский город при первом слухе о предстоящей войне.

из латинян присутствовал джустиниани, начальник генуэзских воинов, и вождь венецианского ополчения кардинал исидор, который на свой собственный счет велел исправить порученные ему укрепления и во все время осады сражался во главе воинов, прибывших с ним из италии. горячими убеждениями константин старался ободрить и обнадежить своих товарищей по оружию, напоминая грекам об их отечестве и об их семействах, латинянам — об их вере и о западе, угрожаемых варварами.

в продолжение его речи все заливались слезами, и сам он был так взволнован, что едва мог найти несколько слов, чтобы объявить о предстоящем на другой день сражении. прощаясь со всеми этими знаменитыми вождями, константин сказал им: «до завтрашнего славного дня! » после этого император пошел в храм св. софии и причастился святых таинств. благочестивое смирение, с которым он испрашивал прощения своих прегрешенийслова, которые он произнес, обращаясь к народу, и в которых чувствовалось прощание навсегда, могли только способствовать усилению общей скорби и уныния.