Очем рассказывается о повести "станционный смотритель"

Повесть открывается авторским отступлением о судьбе станционных смотрителей — достойных сострадания чиновников 14-го класса, на которых каждый проезжающий считает своим долгом выместить раздражение. сам повествователь изъездил всю россию и знал многих станционных смотрителей. в память об одном из них, самсоне вырине, «смотрителе почтенного сословия, написана эта повесть» .  в мае 1816 г. повествователь проезжает через небольшую станцию. на станции дуня, красавица дочь смотрителя, подает чай. на стенах комнаты висят картинки, изображающие блудного сына. повествователь и смотритель с дочерью вместе, пьют чай, перед отъездом проезжающий целует дуню в сенях (с ее согласия) . через несколько лет повествователь снова попадает на ту же станцию. смотритель постарел. на вопросы о дочери он не отвечает, но после стакана пунша становится разговорчивее. рассказывает, что 3 года назад молодой гусар (ротмистр минский) провел несколько дней на станции, притворяясь больным и подкупив лекаря. дуня за ним ухаживала. выздоровев, ротмистр собирается в дорогу, вызывается подвезти дуню до церкви и увозит ее с собой. потеряв дочь, старик отец заболевает от горя. оправившись, он отправляется в петербург искать дуню. минский отказывается отдать девушку, подсовывает старику деньги, тот выбрасывает ассигнации. вечером смотритель, видит дрожки минского, следует за ними и таким образом выясняет, где живет дуня. отец украдкой пробирается к дочери, дуня падает в обморок, минский прогоняет старика. смотритель возвращается на станцию и больше уже не пытается искать и возвращать дочь. повествователь третий раз проезжает через эту станцию. узнает, что старый смотритель спился и умер. просит показать ему могилу. мальчишка-проводник рассказывает, что однажды на могилу приезжала красивая барыня с тремя детьми, заказывала молебен и раздавала щедро чаевые.

Отом, что родителей надо любить и уважать при жизни, а не после смерти.

  о глазах он хотел сказать несколько слов! в первые он засмеялся когда они не смеялись