Сочинение на тему: "швабрин и гринёв" в романе капитанская дочка

Эпиграфом к повести «капитанская дочка» а. с. пушкин поставил пословицу «береги честь смолоду» . именно такой наказ дает отец главного героя своему сыну, петру андреевичу гриневу, отправляя его на военную службу. несмотря на юношеское легкомыслие и неопытность, гринев сумел остаться верным отцовскому завету даже во время трагических событий пугачевского восстания. благородство петра гринева проявлялось и в малом и в большом. по дороге к месту службы он по наивности проигрался человеку, с которым только познакомился. никакие уговоры савельича броситься победителю в ноги с просьбой простить долг не заставили гринева сделать это: проигрался — отдавай. о чести петр гринев помнил даже в тех случаях, когда за нее можно было поплатиться жизнью. это подтверждает случай с дуэлью. причем здесь гринев сражается не за свою честь, а за честь любимой девушки. простить швабрина, бесстыдно порочащего машу миронову только потому, что она отказала ему, гринев не мог. честь дворянина и благородного человека не позволяла молодому человеку сделать это. можно возразить, что швабрин тоже был дворянином. но в этом и ответ: быть благородным, поступать по велению совести — удел не только дворян, сословие здесь не имеет значения, здесь важно воспитание, атмосфера, в которой растет человек. а атмосфера в доме гриневых была как нельзя более подходящей для того, чтобы из петруши вырос высоконравственный человек. мальчику было с кого брать пример. пушкин от лица савельича на первых страницах повести знакомит нас с нравственными установками рода гриневых: «кажется, ни батюшка, ни дедушка пьяницами не бывали; о матушке и говорить » . такими словами воспитывает старый слуга петра гринева, который впервые напился и вел себя недостойно. швабрин — полная противоположность гриневу. то, что понятие чести незнакомо этому человеку открывается уже в сцене дуэли: используя замешательство гринева, связанное с окриком савельича, швабрин наносит ему удар. честь для швабрина ничто по сравнению с жизнью. чтобы спасти себя от смерти, он запросто становится на сторону пугачева, бывшего противника, и без сожаления готов вершить суд над теми, кто еще недавно был ему если не товарищем, то сослуживцем и добрым знакомым. машу швабин любит, однако это чувство далеко от благородства: используя свое положение завоевателя, а ее — сироты, он бесстыдно и грубо принуждает девушку стать его женой. совсем по-другому ведет себя в с пугачевым гринев. сначала он мужественно идет на смерть, потом честно признается пугачеву, что не разделяет его взглядов. эту прямоту, еще больше, чем за старую услугу, оценил крестьянский предводитель и помиловал гринева. благородные чувства гринева проявились и в эпизоде ареста. петр не хочет впутывать в с пугачевым машу миронову, он слишком ее любит, поэтому и не называет имени девушки. а ведь поступи он иначе, ссылки могло и не быть.

    вакула-кузнец — главный герой повести "ночь перед рождеством", открывающей вторую часть «вечеров».        в. влюблен в капризную дочь богатого козака корния чуба, черноокую семнадцатилетнюю оксану. та в насмешку требует добыть для нее черевички (туфельки), какие весят сама царица, — иначе не выйдет замуж за в.; кузнец бежит из села с намерением никогда в него не возвращаться — и случайно прихватывает мешок, в который его мать, сорокалетняя ведьма солоха, спрятала ухажера-черта, когда нагрянули к ней другие кавалеры. повторив сюжетный ход повести о»шв. иоанне, архиепископе новгородском,»шв. антонии римлянине, в. исхитряется оседлать черта и, угрожая тому крестом, отправляется в петербург. смешавшись с толпой запорожцев, проникает во дворец; выпрашивает у екатерины великой царские черевички. тем временем напуганная оксана успевает без памяти влюбиться в кузнеца, понапрасну ею обиженного и, может статься, потерянного навсегда. черевички доставлены, но свадьба состоялась бы и без них.        от сцены к сцене тональность повествования все мягче, все насмешливее; образ «мирового зла», с которым предстоит совладать кузнецу, все несерьезнее. развязывая мешок с чертом, в. задумчиво произносит: «тут, кажется, я положил струмент свой»; и на самом деле — нечистой силе предстоит послужить «струментом» ловкому кузнецу; не и жалобно-комичная просьба черта: «отпусти только душу на покаяние; не клади на меня страшного креста! »

  как большинство героев «вечеров», в. прописан в полулегендарном прошлом. в данном случае это условный «золотой век» екатерины, накануне отмены запорожской вольницы, когда мир не был еще так скучен, как сейчас, а волшебство было делом обычным, но уже не таким страшным, как прежде. ведьмы и демоны не то чтобы приручены, но уже не всевластны и подчас смешны. черт, верхом на котором путешествует в., — «спереди совершенно », с узенькой вертлявой мордочкой, кругленьким пятачком, тоненькими ножками. он скорее похож на «проворного франта с хвостом», чем на черта, избиваемого во время страшного суда грешниками, каким изобразил его в. (в. не только кузнец; он еще и богомаз) на етене церкви, до петербургского вояжа. и тем более не похож он на того страшного дьявола в аду, какого в. намалюет позже, «во искупление» этой поездки («такого гадкого, что все плевали, когда проходили мимо бач, яка кака намальована! »). больше того, самый образ оседланного черта отражен во множестве сюжетных зеркал (мать в., «черт-баба» ведьма солоха, в самом начале повести неудачно приземляется в печке — и черт оказывается верхом на ней; отец оксаны чуб, один из многочисленных ухажеров солохи, спрятан в мешок, где уже сидит дьяк); то, что смешно, уже не может быть до конца страшно.

  это во-первых; во-вторых, в. соприкасается с нечистью, используя зло во благо (хотя бы свое личное благо — не когда-нибудь, а именно в ночь перед рождеством. по логике «вечеров», в «малом», календарном времени языческая обыденность настолько отличается от навечерий церковных праздников, насколько в большом, времени ветхая древность отличается от недавнего прошлого. чем ближе к рождеству и пасхе, тем зло активнее — и тем оно слабее; предрождественская ночь дает нечисти последний шанс «пошалить» — и она же ставит предел этим «шалостям», ибо повсюду уже колядуют и славят христа.

    в-третьих, в. при всей своей «кузнечной» силе невероятно простодушен. а главное, он самый набожный из всех жителей села; о набожности героя рассказчик сообщает с мягким юмором, — но возвращается к этой теме неотступно, вплоть до финала. (вернувшись из «путешествия», в. просыпает праздничную заутреню и обедню, огорчается, воспринимает это как расплату за общение с нечистым, которого он на прощание высек, но не перекрестил; успокоение приходит к герою лишь после твердого решения в следующую неделю исповедаться во всем попу и с сегодняшнего дня начать бить «по пятидесяти поклонов через весь год».)        потому-то в., будучи сыном «ведьмы» и личным врагом обиженного им черта, может лицом к лицу повстречаться с нечистью — и остаться невредимым. касается это не только основной сюжетной линии, но и побочных ее ответвлений.

отправленный оксаною за черевичками (по сказочному принципу «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что»), в. должен обрести волшебного — ибо в одиночку ему не справиться. добрые в повестях цикла практически отсутствуют; потому в. прямиком направляется к пузатому пацюку, про которого все говорят, что он «знает всех чертей и все сделает, что захочет».