Продолжение рассказа ромашка андерсена

жёлтое сердечко ромашки и в самом деле сияло, как золотое, а ослепительно белые лепестки отливали серебром.

ромашка была так счастлива, так рада, что и сказать нельзя. птичка поцеловала её, спела ей песенку и опять взвилась к синему небу. прошла добрая четверть часа, пока ромашка опомнилась от такого счастья. радостно-застенчиво глянула она на пышные цветы — они ведь видели, какое счастье выпало ей на долю, кому же и оценить его, как не им! но тюльпаны вытянулись, надулись и покраснели с досады, а пионы прямо готовы были лопнуть! хорошо, что они не умели говорить — досталось бы от них ромашке! бедняжка сразу поняла, что они не в духе, и огорчилась.

в это время в садике показалась девушка с острым блестящим ножом в руках. она подошла прямо к тюльпанам и принялась срезать их один за другим. ромашка так и ахнула. «какой ужас! теперь им конец! » срезав цветы, девушка ушла, а ромашка порадовалась, что росла в густой траве, где её никто не видел и не замечал. солнце село, она свернула лепестки и заснула, но и во сне всё видела милую птичку и красное солнышко.

утром цветок опять расправил лепестки и протянул их, как дитя ручонки, к светлому солнышку. в ту же минуту послышался голос жаворонка; птичка пела, но как грустно! бедняжка попалась в западню и сидела теперь в клетке, висевшей у раскрытого окна. жаворонок пел о просторе неба, о свежей зелени полей, о том, как хорошо и привольно было летать на свободе! тяжело-тяжело было у бедной птички на сердце — она была в плену!

ромашке всей душой хотелось пленнице, но чём? и ромашка забыла и думать о том, как хорошо было вокруг, как славно грело солнышко, как блестели её серебряные лепестки; её мучила мысль, что она ничем не могла бедной птичке.

вдруг из садика вышли два мальчугана; у одного из них в руках был такой же большой и острый нож, как тот, которым девушка срезала тюльпаны. мальчики подошли прямо к ромашке, которая никак не могла понять, что им было тут нужно.

— вот здесь можно вырезать славный кусок дёрна для нашего жаворонка! — сказал один из мальчиков и, глубоко запустив нож в землю, начал вырезать четырёхугольный кусок дёрна; ромашка очутилась как раз в середине его.

— давай вырвем цветок! — сказал другой мальчик, и ромашка затрепетала от страха: если её сорвут, она умрёт, а ей так хотелось жить! теперь она могла ведь попасть к бедному пленнику!

— нет, пусть лучше останется! — сказал первый из мальчиков. — так красивее!

и ромашка попала в клетку к жаворонку. бедняжка громко жаловался на свою неволю, метался и бился о железные прутья клетки. а бедная ромашка не умела говорить и не могла утешить его ни словечком. а уж как ей хотелось! так прошло всё утро.

— тут нет воды! — жаловался жаворонок. — они забыли дать мне напиться, ушли и не оставили мне ни глоточка воды! у меня совсем пересохло в горлышке! я весь горю, и меня знобит! здесь такая духота! ах, я умру, не видать мне больше ни красного солнышка, ни свежей зелени, ни всего божьего мира!

чтобы хоть сколько-нибудь освежиться, жаворонок глубоко вонзил клюв в свежий, прохладный дёрн, увидал ромашку, кивнул ей головой, поцеловал и сказал:

— и ты завянешь здесь, бедный цветок! тебя да этот клочок зелёного дёрна — вот что они дали мне взамен всего мира! каждая травинка должна быть для меня теперь зелёным деревом, каждый твой лепесток — благоухающим цветком. увы! ты только напоминаешь мне, чего я лишился!

«ах, чем бы мне утешить его! » — думала ромашка, но не могла шевельнуть ни листочком и только всё сильнее и сильнее благоухала. жаворонок заметил это и не тронул цветка, хотя повыщипал от жажды всю траву.

вот и вечер прошёл, а никто так и не принёс бедной птичке воды. тогда она распустила свои коротенькие крылышки, судорожно затрепетала ими и ещё несколько раз жалобно пропищала:

— пить! пить!

потом головка её склонилась набок и сердечко разорвалось от тоски и муки.

ромашка также не могла больше свернуть своих лепестков и заснуть, как накануне: она была совсем больна и стояла, грустно повесив головку.

только на другое утро пришли мальчики и, увидав мёртвого жаворонка, горько-горько заплакали, потом вырыли ему могилку и всю украсили её цветами, а самого жаворонка положили в красивую красненькую коробочку — его хотели похоронить по-царски! бедная птичка! пока она жила и пела, они забывали о ней, оставили её умирать в клетке от жажды, а теперь устраивали ей пышные похороны и проливали над её могилкой горькие слёзы!

дёрн с ромашкой был выброшен на пыльную дорогу; никто и не подумал о той, которая всё-таки больше всех любила бедную птичку и всем сердцем желала её утешить.