Окаких народных сказках вы вспоминаете, читая пролог "*руслан и людмила*" " у лукоморья дуб зелёный"

Оволшебных сказках народа

Большом городе, где столько домов и людей, что не всем хватает места хотя бы на маленький садик, а потому большинству жителей приходится довольствоваться комнатными цветами в горшках, жили двое бедных детей, и садик у них был чуть побольше цветочного горшка. они не были братом и сестрой, но любили друг друга, как брат и сестра. родители их жили в каморках под крышей в двух соседних домах. кровли домов сходились, и между ними тянулся водосточный желоб. здесь-то и смотрели друг на друга чердачные окошки от каждого дома. стоило лишь перешагнуть через желоб, и можно было попасть из одного окошка в другое. у родителей было по большому деревянному ящику. в них росла зелень для приправ и небольшие розовые кусты - по одному в каждом ящике, пышно разросшиеся. родителям пришло в голову поставить эти ящики поперек желоба, так что от одного окна к другому тянулись словно две цветочные грядки. зелеными спускался из ящиков горох, розовые кусты заглядывали в окна и сплетались ветвями. родители позволяли мальчику и девочке ходить друг к другу в гости по крыше и сидеть на скамеечке под розами. как чудесно им тут игралось! а зимой эти радости кончались. окна зачастую совсем замерзали, но дети нагревали на печи медные монеты, прикладывали их к замерзшим стеклам, и сейчас же оттаивало чудесное круглое отверстие, а в него выглядывал веселый, ласковый глазок - это смотрели, каждый из своего окна, мальчик и девочка, кай и герда. летом они одним прыжком могли очутиться в гостях друг у друга, а зимою надо было сначала спуститься на много-много ступеней вниз, а потом подняться на столько же вверх. на дворе перепархивал снежок. - это роятся белые пчелки! - говорила старая бабушка. - а у них тоже есть королева? - спрашивал мальчик. он знал, что у настоящих пчел есть такая. - есть! - отвечала бабушка. - снежинки окружают ее густым роем, но она больше их всех и никогда не присаживается на землю, вечно носится в черном облаке. часто по ночам пролетает она по городским улицам и заглядывает в окошки, вот оттого-то и покрываются они морозными узорами, словно цветами. - видели, видели! - говорили дети и верили, что все это сущая правда. - а сюда снежная королева не может войти? - спрашивала девочка. - пусть только попробует! - отвечал мальчик. - я посажу ее на теплую печку, вот она и растает. но бабушка погладила его по голове и завела разговор о другом. вечером, когда кай был дома и почти совсем разделся, собираясь лечь спать, он вскарабкался на стул у окна и поглядел в оттаявший на оконном стекле кружочек. за окном порхали снежинки. одна из них, побольше, упала на край цветочного ящика и начала расти, расти, пока наконец не превратилась в женщину, закутанную в тончайший белый тюль, сотканный, казалось. из миллионов снежных звездочек. она была так прелестна и нежна, но изо льда, из ослепительно сверкающего льда, и все же живая! глаза ее сияли, как две ясных звезды, но не было в них ни теплоты, ни покоя. она кивнула мальчику и его рукой. кай испугался и спрыгнул со стула. а мимо окна промелькнуло что-то похожее на большую птицу. на другой день было ясно к морозно, но потом настала оттепель, а там и весна пришла. заблистало солнце, проглянула зелень, строили гнезда ласточки. окна растворили, и дети опять могли сидеть в своем садике в водосточном желобе над всеми этажами. розы в то лето цвели пышно, как никогда. дети пели, взявшись за руки, целовали розы и радовались солнцу. ах, какое чудесное стояло лето, как хорошо было под розовыми кустами, которым, казалось, цвести и цвести вечно! как-то раз кай и герда сидели и рассматривали книжку с картинками - зверями и птицами. на больших башенных часах пробило пять. - ай! - вскрикнул вдруг кай. - меня кольнуло прямо в сердце, и что-то попало в глаз! девочка обвила ручонкой его шею, он часто-часто моргал, но в глазу как будто ничего не было. - должно быть, выскочило, - сказал он. но это было не так. это были как раз осколки того дьявольского зеркала, о котором мы говорили вначале. бедняжка кай! теперь его сердце должно было стать как кусок льда. боль прошла, но осколки остались. - о чем ты плачешь? - спросил он герду. - мне совсем не больно! фу, какая ты некрасивая! - вдруг крикнул он. - вон ту розу точит червь. а та совсем кривая. какие гадкие розы! не лучше ящиков, в которых торчат. и он пнул ящик ногою и сорвал обе розы. - кай, что ты делаешь! - закричала герда, а он, видя ее испуг, сорвал еще одну розу и убежал от милой маленькой герды в свое окно. принесет ли теперь ему герда книжку с картинками, он скажет, что эти картинки хороши только для грудных : расскажет ли что-нибудь старая бабушка - придерется к ее словам. а то дойдет даже до того, что начнет передразнивать ее походку, надевать ее очки, говорить ее голосом. выходило похоже, и люди смеялись. скоро кай научился передразнивать и всех(это не конец)