Анализ рассказа из цикла записки охотника

Вэтом сборнике рассказов объединяющей фигурой является «охотник», рассказчик-, дворянин по общественному положению. «охотник» не столько раскры­вает тему книги, сколько маскирует ее: он просто расска­зывает о том, что с ним случилось, что он видел и запо­мнил — и все; он как будто бы совсем не задумывается над тем, что то, о чем идет речь сейчас, в этом очерке, как-то связано с тем, что он рассказывал раньше. а тургенев этого не забывает: сравнивая, сопоставляя, систематизируя, он разрабатывает тему такого размаха, о каком до него осме­лился говорить вслух только гоголь. именно в этом основ­ное различие охотника-рассказчика от автора.   в «записках» тургенев часто прибегает к приему сопо­ставления времен — старого и нового. авторская оценка старого ясна — это был век дворянского разгула, мотовства,  разврата и наглого . а о дворянстве нового века автор размышляет на страницах этой книги. созданная тургеневым картина дворянских нравов неизбежно ставит перед читателями вопрос: как все-таки могут люди, получившие какое-то образование, пользо­ваться своими бесчеловечными правами, жить в этой от­равленной атмосфере тирании и рабства? убежденный реалист, тургенев хорошо знал, какова сила ­ти к удобствам и комфорту, какую власть имеют над человеком самые обыкновенные привычки и как тесно связан каждый человек со своей средой. но он знал, что разные люди относятся к жизни по-разному и что жизнен­ная позиция человека зависит и от свойств его натуры. если присмотреться ко всем этим благоденствующим представителям дворянства — полутыкиным, пеночкиным, королевым, стегуновым, хвалынским, штоппелям, зверьковым, сановникам, князьям и графам, то нельзя не заметить одной общей их черты: все это посредственности, люди с жалким умом и хилыми чувствами. ничтожные люди, они способны ценить в других только грубую силу, в чем бы она ни проявлялась — в чиновничьем произволе или в причудах богатства, в капризах, наглости или в хитросплетениях подлости. все, что выходило за границу их ползучего разумения, они преследуют. аркадий павлович пеночкин пользуется в дворянском обществе уважением: « от него без ума и в особеннос­ти хвалят его манеры». и петр петрович каратаев, пока он «куражился» и проматывал свое имение, если уж и не числился в уважаемых членах местного дворянства, то и не привлекал его внимания. но стоило ему влюбиться в крепостную девушку матрену, как все немед­ленно изменилось. «заспанная и злобная скука праздного барства» показала себя! марья ильинична, узнав, что каратаев хочет купить у нее матрену, потому что любит ее, не упустила случая потешить свою тиранскую душонку: «мне не угодно; не угодно, да и все тут». искреннее чувство, да еще к холопке — этого она простить не могла. общество ее одобрило, а каратаева осудило и в конце концов выбросило из своих рядов. но картины внутридворянских отношений при всей их выразительности играли в «записках охотника» все-таки  подчиненную роль: они нужны были постольку, поскольку исследовать главную вину дворянства - вину  перед народом. белинский объяснял успех «хоря и калиныча» (пер­вого из опубликованных рассказов) тем, что в этом очерке тургенев «зашел к народу с той стороны, с какой до него к нему никто не заходил. хорь, с его практическим смыс­лом и практической натурою, с его грубым, но крепким и ясным - тип мужика, умевшего создать себе значащее положение при обстоятельствах весьма не­благоприятных». стоило более или менее внимательно присмотреться к  хорю, чтобы сразу же стало ясно, насколько этот неграмотный крестьянин превосходит своего господина полутыкина именно в интеллектуальном отношении и настоль­ко стало быть, бессмысленны и лживы разговоры о  дворянской опеке над мужиком. хорь относится к полутыкину с едва скрытым презрением, потому что «насквозь  видел» его, то есть понимал, какой никчемен, а не потому,  что тот носил европейское платье и держал «французскую»  кухню. страха перед иноземным хорь не испытывал ника­кого.

Покажите знание главного героя..миные путают с певцом..  разин услыхал о том стенька разин сам,\ во горах что спал лет поболе ста.\ он, заступник наш, просыпается,\ на к нам собирается.\ подымайтесь наши головы,\ от печалей преклоненные! николай огарев 1869 гой, , люди ! разин и хотя каждый год по церквам на руси\ человека того проклинают,\ но приволжский народ о нем песни поет\ и с почетом его вспоминает. александр навроцкий 1864 утес стеньки разина  разин слава солнечной казни,\ слава корявым рукам,\ кто в себя не вмещает разина,\ пусть и мне даст кличку: хам. василий александровский 1923 бешено,\неуемно бешено  разин 65смотри, придет издалека\ из темноты в окно заглянет разин\ и месть не будет велика -\ нет на земле тебя достойной казни! \ и дико вытаращит око \ 70восстав великим велиоком\ свиреп младенца грозный лик! \ повиснешь, высунув язык. дмитрий макринов 1965-66 "у голубой лагуны". том 4a. пути шествия сидора\маленький эпос  разин и в звездной охоте\я звездный скакун,\я — разин напротив,\я — разин навыворот. велимир хлебников 1921-1922 тиран без тэ  разин над утесом лететь, эх, стеньки разина,\ чуя запах людской кровушки,\ чтоб в сорренто найдя хлеб да кровушек,\ душу выхаркать ей, заразиной. светлана василенко «дети ра» 2008, №7(45) захару прилепину\\ я хочу быть максимом горьким,  разин по лесам на реке \ не щадил никого \ и с ножом в кулаке, \ поджидал одного: \ чтоб какой ни на есть \ стенька разин пришел, \ на расплату, на месть \ их собрал и повел. михаил розенгейм 1864 из поэмы "повесть про купецкого сына акима скворцова и про боярскую дочь"  разин везем! \ и вот уж у заставы \ красивых всадников отряд, \ они в пыли, их пики ржавы, \ пищали за спиной висят. везут телегу. \ палачами окружена телега та, \ на ней прикованы цепями \ сидят два молодца. владимир гиляровский 1907 стенька разин  разин знаю, месяц, все проказы\жигулевских сонных гор,\стеньки разина заказы,\златокудрый их убор; александр чижевский 1897-1964 жигули ночью  разин иное дело стенька - тот, болезный,\в клочки порвал бы пенную сирень,\посверкивая чем-нибудь железным.\не циркулем, конечно, ясен пень. андрей вознесенский 2004 безумные глаза сирени-персиянки