Где писать слитно, а где нет ? во время урока, приехать вовремя, прочитать (в)первые, (в)первые минуты, одеться по-зимнему, по зимнему небу, (с)начала урока, начать (с)начала, (в)начале подумай, (в) начале статьи, подняться на верх, спуститься сверху, на верх дерева, (в)глубь леса, нырнуть вглубь, (по)видимому отрезку шоссе, (по)видимому не успеть, (во)вторых санях, (во)первых прочти,(во)вторых подумай, (в)дали летели , (в)дали голубой, шёл (на)встречу, (на)встречу с друзьями, сесть (на)конец скамейки, (на)конец, все сели .

впервые, в первые,с начала, сначала, вначале, в начале, в глубь, по видимому, по-видимому, во вторых, во-первых, во-вторых, в дали, вдали, навтречу, на встречу, на конец, наконец.

СОСНА И ЕЛЬ

Хвойные деревья передают иное настроение и смысл, чем лиственные: не радость и грусть, не различные эмоциональные порывы, но скорее таинственное молчание, оцепенение, погружённость в себя.

Сосны и ели представляют часть угрюмого, сурового пейзажа, вокруг них царят глушь, су­мрак, тишина. Приведём примеры из «Жениха», «Воспоминаний в Царском Селе», «Няне» и пятой главы «Евгения Онегина» Пушкина.

С тропинки сбилась я: в глуши

Не слышно было ни души,

И сосны лишь да ели

Вершинами шумели.

В тени густой угрюмых сосен...

Одна в глуши лесов сосновых

Давно, давно ты ждёшь меня.

Пред ними лес; недвижны сосны

В своей нахмуренной красе...

Появление сосен и елей в этих произведениях не случайно — ещё у Жуковского “тёмный” бор, то есть сосновый лес, составляет часть , таинственно-пустынного пейзажа. В «Людмиле»: “...бор заснул, долина спит... // Чу!.. полночный час звучит”; в первой «Громобой» из «Двенадцати спящих дев»: “Из тёмной бора глубины // Выходит привиденье...”; во второй «Вадим»: “Безмолвен, дик, необозрим, // По камням бор дремучий...”; “Он смотрит — всё уныло; // Как трупы, сосны под травой // Обрушенные тлеют...”. Бор являет собой некую угрюмую тайну, полон загадочных звуков, глухих троп. У Бунина в стихотворении «Псковский бор»:

Вдали темно и чащи строги.

Под красной мачтой, под сосной

Стою и медлю — на пороге

В мир позабытый, но родной.

Достойны ль мы своих наследий?

Мне будет слишком жутко там,

Где тропы рысей и медведей

Уводят к сказочным тропам.

С бором связано представление о чудесах, он сохраняет своё значение даже в стихах, лишённых сюжета. В поэзии Бунина очень много хвойных деревьев, что связано с особым чувством родины как глухой заброшенной стороны: “Под небом мертвенно-свинцовым // Угрюмо меркнет зимний день, // И нет конца лесам сосновым, // И далеко до деревень” («Родина»). У Бунина вообще преобладают безлюдные пейзажи, и эта пустынность во многом явлена через образы сосны или ели. Фантазию поэта влечёт туда, “где ельник сумрачный стоит // В лесу зубчатым тёмным строем, // Где старый позабытый скит // Манит задумчивым покоем...”

Ель и сосна часто живописуются чёрным, траур­ным цветом: “Под покровом чёрных сосен” (В.Жуковский); “Сосна так темна, хоть и месяц...” (А.Фет); “Чёрные ели и сосны сквозят в палисаднике тёмном...” (И.Бунин). Эта чернота хвойных деревьев сгущается от теней, образующих с ними одно живописное целое: “...И сосен, по дороге, тени // Уже в одну слилися тень” (Ф.Тютчев). У Е.Баратынского сосны отбрасывают двойную тень — от заходящего солнца и восходящей луны: “...Двойная, трепетная тень // От чёрных сосен возлегает...” («Эда»).

Несменяемая зелень вызывает ассоциации

хвойных деревьев с вечным покоем, глубоким сном, над которым не властно время, круговорот природы: “...И дремлют ели гробовые” (В.Жуковский); “И дикая краса угрюмо спит” (А.Кольцов); “И тихо дремлет бор зелёный” (И.Бунин).

Сосны и ели означают не только покой сна, но и покой смерти. Если дуб, выросший над могилой, — символ вечной жизни, преодолевающей смерть, то сосна воспринимается как надгробье, воздвигнутое самой природой над человеком и подтверждающее безысходность кончины.