danadv

23.08.2020 11:18

Русский язык

Есть ответ 👍

На основе прочитанного текста напишите сочинение-рассуждение, ответив на вопрос: « почему колька,геройповести а.а.лиханова,решил шить кисеты? » объем сочинения не менее 70 слов.мама старалась скрыть от меня войну. мама старалась, чтобы я про нее знал поменьше. ел бы себе завариху, ну, слушал радио, тут никуда не денешься, не заткнешь же мне уши, и бегал бы в школу, учился себе на здоровье! смешно просто думала мама… взрослая, а рассуждала как ребенок… да разве же скроешь ее, войну, разве ее куда-нибудь подальше? вот она, вся на виду, правильно говорила анна николаевна, – и свечки в классе, и тетрадки из старых газет, а сегодня – это страшное, куда его денешь? я вспомнил желтые, словно восковые, ноги, изрешеченный осколками вагон, и мне стало горько. – гады, – прошептал я, – гады! – и сжал кулаки, вспомнив открытки, полученные от отца, женщину, нарисованную на этих открытках, и слова «родина-мать зовет! ». я думал не раз про эти слова, женщина с платком на плечах обращалась ко всем, значит, и ко мне, значит, и меня звала защитить родину-мать, но я не знал, что мне делать. теперь я знал, что делать мне, обыкновенному первоклашке. убегать на войну было глупым, смешным, несерьезным – я это понимал. это все равно что путаться под ногами у взрослых, только отвлекать их и мешать им. значит, родине нужно было здесь. например, шить кисеты, в третьем классе девчонки шили кисеты и вышивали цветными нитками: «храброму бойцу». конечно, шить – девчачье дело, но сейчас шла война, и предрассудкам было не место. шить так шить. пусть курят бойцы махорочку. я ворочался с боку на бок, представлял сшитые мною кисеты, набитые табаком. много-много кисетов, и на каждом вышито красными нитками – нет, не «храброму бойцу», это пусть вышивают девчонки из третьего класса, а мои, мной придуманные слова: «бей врага! » впрочем, эти слова тоже показались мне слабыми, можно было вышить – «смерть фашизму! » или «смерть фашисту! ». так было понятнее, и я, прикрыв глаза, попробовал представить себе фашиста. фашист походил на такого, каких рисовали на плакатах, – в рогатой каске, с вытаращенными глазами. рукава у фашиста были закатаны, в волосатых, как у обезьяны, руках он держал дымящийся автомат. фашист был ужасен, отвратителен. я вздрогнул и сказал громко, отчаянно: – гад, гад! – ведь этот фашист убил бойца, которого несла мама. на маминой кровати зашелестела простыня. – ты что? – спросила она тревожно. – гады эти фашисты! – сказал я громко. – убили того бойца. мама . – если бы одного! – сказала она вдруг и, словно спохватившись, добавила: – ты спи, спи! – спи, – обозлился я, вспоминая открытку. – родина-мать зовет, а я спи! мама молчала. я думал, она станет ругаться, а она молчала. – родина-мать зовет взрослых, – сказала мама, стараясь быть спокойной, но голос у нее зазвенел отчего-то. – а ты должен учиться. ты должен учиться хорошо, гулять и спать, тебя родина к этому зовет. странный человек! она говорила со мной, как с маленьким. учиться, гулять, спать! – учиться, гулять, спать! – повторил я вслух эти слова и прибавил, снова вспомнив про отца, ведь это его могли нести сегодня в носилках: – да я их ненавижу! ненавижу! мама мне говорила что-то, требовала, чтобы я спал, а я, сжав зубы, решил, что у меня будет два дела теперь. я буду шить кисеты. и я буду ненавидеть немцев, этих проклятых гадов. ненависть – это не занятие, ненавидеть нельзя специально, как, например, шить кисеты. и кроме того, я ведь не видел живых фашистов. но я видел две желтые голые ступни убитого ими бойца. я видел страшное, и ненависть была для меня делом, на которое звала меня, первыша, родина-мать.