Нужно! почему печорин не сказал грушницкому о том, что знает об их разговоре о дуэли?

Потому что он хотел отомстить грушницкому за его трусость и подлость. он приготовил таким образом испытание грушницкому. он надеялся, что в том осталась капля человечности.

Вто лето, когда я еще не ходил в школу, у нас во  дворе был ремонт. повсюду валялись кирпичи и  доски, а посреди двора высилась огромная куча песку. и мы играли на этом песке в «разгром фашистов под москвой», или делали куличики, или просто так играли ни во что. нам было весело, и мы подружились с  рабочими и даже им ремонтировать дом: один раз я принес слесарю дяде грише полный чайник кипятку, а второй раз алёнка показала монтерам, где у нас черный ход. и мы еще много , только сейчас я уже не помню всего. а потом как-то незаметно ремонт стал заканчиваться, рабочие уходили один за другим, дядя гриша попрощался с нами за руку, подарил мне тяжелую железку и тоже ушел. и вместо дяди гриши во двор пришли три девушки. они все были красиво одеты: носили мужские длинные штаны, измазанные разными красками и совершенно твердые. когда эти девушки ходили, штаны на них гремели, как железо на крыше. а на головах девушки носили шапки из газет. эти  девушки были маляры и назывались: бригада. они были веселые и ловкие, любили смеяться и всегда пели песню «ландыши, ландыши». но я эту песню не люблю. и аленка. и мишка тоже не  любит. зато мы все любили смотреть, как работают девушки-маляры и как у них все получается складно и аккуратно. мы знали по именам всю бригаду. их звали санька, раечка и нелли. и однажды мы к ним подошли, и тетя саня сказала: – , сбегайте кто-нибудь и узнайте, который час. я сбегал, узнал и сказал: – без пяти двенадцать, тетя саня… она сказала: – шабаш, девчата! я – в столовую! – и пошла со двора. и тетя раечка и тетя нелли пошли за ней обедать. а бочонок с краской оставили. и резиновый шланг тоже. мы сразу подошли ближе и стали смотреть на тот кусочек дома, где они только сейчас красили. было здорово: ровно и коричнево, с небольшой краснотой. мишка смотрел-смотрел, потом говорит: – интересно, а если я покачаю насос, краска пойдет? аленка говорит: – спорим, не пойдет! тогда я говорю: – а вот спорим, пойдет! тут мишка говорит: – не надо спорить. сейчас я попробую. держи, дениска, шланг, а я покачаю. и давай качать. раза два-три качнул, и вдруг из шланга побежала краска! она шипела, как змея, потому что на конце у шланга была нахлобучка с дырочками, как у лейки. только дырки были совсем маленькие, и краска шла, как одеколон в парикмахерской, чуть-чуть видно. мишка обрадовался и как закричит: – крась скорей! скорей крась что-нибудь! я сразу взял и направил шланг на чистую стенку. краска стала брызгаться, и там сейчас же получилось светло-коричневое пятно, похожее на паука. – ура! – закричала аленка. – пошло! пошло-поехало! – и подставила ногу под краску. я сразу покрасил ей ногу от колена до пальцев. тут же, прямо у нас на глазах, на ноге не стало видно ни синяков, ни царапин! наоборот, аленкина нога стала гладкая, коричневая, с блеском, как новенькая кегля. мишка кричит: – здорово получается! подставляй вторую, скорей! и аленка живенько подставила вторую ногу, а я моментально покрасил ее сверху донизу два раза. тогда мишка говорит: – люди добрые, как красиво! ноги совсем как у настоящего индейца! крась же ее скорей! – всю? всю красить? с головы до пят? тут аленка прямо завизжала от восторга: – давайте, люди добрые! красьте с головы до пят! я буду настоящая индейка. тогда мишка приналег на насос и стал качать во всю ивановскую, а я стал аленку поливать краской. я замечательно ее покрасил: и спину, и ноги, и руки, и плечи, и живот, и трусики. и стала она вся коричневая, только волосы белые торчат. я спрашиваю: – мишка, как ты думаешь, а волосы красить? мишка отвечает: – ну конечно! крась скорей! быстрей давай! и аленка торопит: – давай-давай! и волосы давай! и уши! я быстро закончил ее красить и говорю: – иди, аленка, на солнце пообсохни! эх, что бы еще покрасить? а мишка: – вон видишь, наше белье сушится? скорей давай крась! ну с этим-то делом я быстро справился! два полотенца и мишкину рубашку я за какую-нибудь минуту так отделал, что любо-дорого смотреть было! а мишка прямо вошел в азарт, качает насос, как заводной. и только покрикивает: – крась давай! скорей давай! вон и дверь новая на парадном, давай, давай, быстрее крась! и я перешел на дверь. сверху вниз! снизу вверх! сверху вниз, наискосок!