1.в чём видит гончаров особое положение комедии "горе от ума" и каковы её достоинства?

Комедия «горе от ума» держится каким-то особняком в и отличается моложавостью, свежестью и более крепкой живучестью от других произведений слова. чацкий гремит против «века минувшего» , он начинает новый век — и в этом все его значение и весь «ум» . чацкий рвется к «свободной жизни» , «к занятиям» наукой и искусством и требует «службы делу, а не лицам» . он породил раскол, и если обманулся в своих личных целях, не нашел «прелести встреч, живого участья» , то брызнул сам на заглохшую почву живой водой — увезя с собой «мильон терзаний» , этот терновый венец чацких — терзаний от всего: от «ума» , а еще более от «оскорбленного чувства» . чацкий сломлен количеством старой силы, нанеся ей в свою очередь смертельный удар качеством силы свежей. он вечный обличитель лжи, запрятавшейся в пословицу: «один в поле не воин» . нет, воин, если он чацкий, и притом победитель, но передовой воин, застрельщик и — всегда жертва. чацкого роль — роль страдательная: оно иначе и быть не может. такова роль всех чацких, хотя она в то же время и всегда победительная. но они не знают о своей победе, они сеют только, а пожинают другие — и в этом их главное страдание, то есть в безнадежности успеха. вообще к софье павловне трудно отнестись не симпатично: в ней есть сильные задатки недюжинной натуры, живого ума, страстности и женской мягкости. она загублена в духоте, куда не проникал ни один луч света, ни одна струя свежего воздуха. недаром любил ее и чацкий. после него она одна из всей этой толпы напрашивается на какое-то грустное чувство, и в душе читателя против нее нет того безучастного смеха, с каким он расстается с прочими лицами.

Уворобьев совсем так же, как у людей: взрослые воробьи и воробьихи — пичужки скучные и обо всем говорят, как в книжках написано, а молодежь — живет своим умом. жил-был желторотый воробей, звали его пудик, а жил он над окошком бани, за верхним наличником, в теплом гнезде из пакли, моховинок и других мягких материалов. летать он еще не пробовал, но уже крыльями махал и всё выглядывал из гнезда: хотелось поскорее узнать — что такое божий мир и годится ли он для него? — что, что? — спрашивала его воробьиха-мама. он потряхивал крыльями и, глядя на землю, чирикал: — чересчур черна, чересчур! прилетал папаша, приносил букашек пудику и хвастался: — чив ли я? мама-воробьиха одобряла его: — чив, чив! а пудик глотал букашек и думал: «чем чванятся — червяка с ножками дали — чудо! ». и всё высовывался из гнезда, всё разглядывал. — чадо, чадо, — беспокоилась мать, — смотри — чебурахнешься! — чем, чем? — спрашивал пудик.— да не чем, а упадешь на землю, кошка — чик! и слопает! — объяснял отец, улетая на охоту. так всё и шло, а крылья расти не торопились. подул однажды ветер — пудик спрашивает: — что, что? — ветер дунет на тебя — чирик! и сбросит на землю — кошке! — объяснила мать. это не понравилось пудику, он и сказал: — а зачем деревья качаются? пусть перестанут, тогда ветра не будет… пробовала мать объяснить ему, что это не так, но он не поверил — он любил объяснять всё по-своему. — чисто крылья ему оборвала кошка, — сказал пудик,- одни косточки остались! — это человек, они все бескрылые! — сказала воробьиха.— почему? — у них такой чин, чтобы жить без крыльев, они всегда на ногах прыгают, чу? — зачем? — будь-ка у них крылья, так они бы и ловили нас, как мы с папой мошек…— чушь! — сказал пудик. — чушь, чепуха! все должны иметь крылья. чать, на земле хуже, чем в когда я вырасту большой, я сделаю, чтобы все летали. пудик не верил маме; он еще не знал, что если маме не верить, это плохо кончится. он сидел на самом краю гнезда и во всё горло распевал стихи собственного сочинения: эх, бескрылый человек,у тебя две ножки,хоть и ты велик,едят тебя мошки! а я маленький совсем,зато сам мошек ем. пел, пел да и вывалился из гнезда, а воробьиха за ним, а кошка — рыжая, зеленые глаза — тут как тут. испугался пудик, растопырил крылья, качается на сереньких ногах и чирикает: — честь имею, имею честь… а воробьиха отталкивает его в сторону, перья у нее дыбом встали — страшная, храбрая, клюв раскрыла — в глаз кошке целит. — прочь, прочь! лети, пудик, лети на окно, лети… страх приподнял с земли воробьишку, он подпрыгнул, замахал крыльями — раз, раз и — на окне! тут и мама подлетела — без хвоста, но в большой радости, села рядом с ним, клюнула его в затылок и говорит: — что, что? — ну что ж! — сказал пудик. — всему сразу не научишься! а кошка сидит на земле, счищая с лапы воробьихины перья, смотрит на них — рыжая, зеленые глаза и сожалительно мяукает: — мяа-аконький такой воробушек, словно мы-ышка… мя-увы… и всё кончилось благополучно, если забыть о том, что мама осталась без хвоста…