Сколько раз встречается звук [ж] в следующих скороговорках: 1. у яблока ёж, у ёжика нож. 2. жук жутко жужжит: жужелица в луже лежит. 3. две подружки, две рыбёшки шьют ботинки и сапожки. без забот и без хлопот всем сошьют по паре бот.

1. у яблока ё[ш],  у ё[ж]ика но[ш]. ответ: 1 звук [ж] 2. [ж]ук [ж]утко [ж]у[ж][-]ит: [ж]у[ж]елица в лу[ж]е ле[ж]ит. ответ: 8 звуков [ж] 3. две подру[ш]ки, две рыбёшки шьют ботинки и сапо[ш]ки. без забот и без хлопот всем сошьют по паре бот.ответ: 0 звуков [ж]

Очастях речи в языкев последние десятилетия в языкознании по поводу пересмотра содержания элементарного курса грамматики всплыл старый вопрос о так называемых «частях речи». в грамматиках и словарях большинства старых, установившихся языков существует традиционная, тоже установившаяся номенклатура, которая в общем удовлетворяет практическим потребностям, и потому мало кому приходит в голову разыскивать основания этой номенклатуры и проверять ее последовательность. в сочинениях по общему языкознанию к вопросу обыкновенно подходят с точки зрения происхождения категорий «частей речи» вообще и лишь иногда — с точки зрения разных способов их выражения в разных языках, и мало говорится о том, что сами категории могут значительно разниться от языка к языку, если подходить к каждому из них как к совершенно автономному явлению, а не рассматривать его сквозь призму других языков. поэтому, может быть, не бесполезно было бы предпринять полный пересмотр вопроса применительно к каждому отдельному языку в определенный момент его . не претендуя на абсолютную оригинальность, я попробую это сделать по отношению к современному живому языку образованных кругов общества.1 прежде чем перейти, однако, к языку, я позволю себе остановиться на некоторых общих соображениях. 1. хотя, подводя отдельные слова под ту или иную категорию («часть речи»), мы и получаем своего рода классификацию слов, однако самое различение «частей речи» едва ли можно считать результатом «научной» классификации слов. ведь всякая классификация подразумевает некоторый субъективизм классификатора, в частности до некоторой степени произвольно выбранный principium divisionis. таких principia divisionis в данном случае можно было бы выбрать много, и соответственно этому, если задаться целью «классифицировать» слова, можно бы устроить много классификаций слов, более или менее остроумных, более или менее удачных. например, можно разделить все слова на слова, вызывающие приятные эмоции, и слова безразличные; или на основные и производные, а первые — на слова одинокие, не имеющие родственных связей, и на слова, их имеющие, и т. п. эту множественность возможных классификаций справедливо отметил н. н. дурново в своей статье «что такое синтаксис» в № 4 «родного языка в школе», 1923 г. (см. его примечание на стр. 66 и 67). д. н. ушаков в своем отличном учебнике по языковедению прямо учит, что возможны две классификации слов — по значению и по формам. однако в вопросе о «частях речи» исследователю вовсе не приходится классифицировать слова по каким-либо ученым и умным, по предвзятым принципам, а он должен разыскивать, какая классификация особенно настойчиво навязывается самой языковой системой, или точнее, — ибо дело вовсе не в «классификации», — под какую о  б  щ  у  ю к  а  т  е  г  о  р  и  ю подводится то или иное лексическое значение в каждом отдельном случае, или еще иначе, какие о  б  щ  и  е   категории различаются в данной языковой системе. 2. само собой разумеется, что должны быть какие-либо внешние выразители этих категорий. если их нет, то нет в данной языковой системе и самих категорий. или если они и есть подлинно существующим семантическим ассоциациям, то они являются лишь потенциальными, но не активными, как например категория «цвета» в языке. 3. внешние выразители категорий могут быть самые разнообразные: «изменяемость» слов разных типов, префиксы, суффиксы, окончания, фразовое ударение, интонация, порядок слов, особые слова, синтаксическая связь и т. д., и т. д