Краткий рассказ о морском капитане из книги "морские "

Стоят на пристани пассажиры, ждут парохода. - вон, вон, кажется, "пушкин" идет. отвечают портовые люди: - правильно, это стратонов. пассажиры: - "пушкин" ведь? - ну да: николай исаич. пассажиры переглядываются - вот неучи какие моряки: не знают, что пушкин - александр сергеич. николай исаич пушкин! вот дураки-то. а николай исаич стоит на мостике "пушкина", глядит в бинокль и рявкает из бороды: - еще права. так, так держать! и знает николай исаич, что весь "пушкин", от верхушки мачты до днища, - все это он - николай исаич. и что когда посадит он "пушкина" на мель, никто не скажет: "пушкин" напоролся, а прямо будут говорить: - николай исаич на мель сел. стратонову скулу пять футов воды в трюме. сам все эти пять футов воды ртом бы выпил, и пусть бы обе скулы, всю бы морду ему разворотили, с радостью дал бы николай исаич, лишь бы не было такого греха. и так вот всякий капитан. потому и говорят: "ерохин снялся; федор с моря идет". а в "федоре" этом - десять тысяч тонн, и на носу накрашено: "меркурий". я сам это понял только тогда, когда первый раз посадил парусник. дело было просто. шел я в свежую погоду у тендры, ночью. мой вахту стоял. вот по времени должна уж быть тендра. а это, надо сказать, песчаная коса, ее и днем-то за двести саженей можно не увидеть. я вышел и слышу: не та зыбь, метет прибой, россыпи слышно. я говорю : - сейчас в тендру вопремся, уваливайтесь под ветер. а он говорит: - к ветру, лот брошу. то есть чтоб я поставил судно против ветра, а он смерит, сколько глубины! а к ветру - это выходит с ходу еще сажень двадцать пролететь к берегу. - ! - кричит . - на вашу голову? - ладно. - и побежал он с лотом на бак. 

Это её тепло мне так кажется