Участница олимпиады 2010 года по прыжкам в высоту поднялась так высоко, что побила мировой рекорд но это судьи не признали.после 4 лет она снова приняла участие. и поднялась на ту же высоту что и в прошлый и на этот раз ее достижение признали и ввели в круг мировых рекордов.почему они сделали это не в прошлый турнир а лишь в следующем логика

я постояла еще миг, слегка подавшись вперед, чтобы рассмотреть, вступают ли ее капающие слезы в реакцию с пористой поверхностью надгробия. слезы, насколько мне известно, состоят преимущественно из воды, хлористого натрия, марганца и калия, а известняк в основном из кальцита, растворяющегося в хлористом натрии,  — но только при высоких температурах. так что если температура на кладбище святого танкреда не возрастет внезапно на несколько сот градусов, маловероятно, что здесь произойдет что-то с точки зрения любопытное.

я отвернулась и пошла прочь.

—  флавия…

я оглянулась. она протягивала ко мне руку.

—  извини,  — сказала она.  — просто у меня был ужасный день, с самого утра.

я остановилась, затем медленно, осторожно зашагала обратно, в то время как она утирала глаза тыльной стороной ладони.

—  для начала, руперт был в отвратительном настроении, еще до того, как мы уехали из стоутмура. боюсь, мы поссорились из-за пустяка, а потом еще фургон — это просто стало последней каплей. он ушел, чтобы найти кого-нибудь, кто его починит, а я… что ж, вот я здесь.

—  мне нравятся ваши рыжие волосы,  — сказала я. она тут же прикоснулась к ним и улыбнулась, почему-то я знала, что она так сделает.

—  морковкина верхушка, меня так дразнили, когда я была в твоем возрасте. морковкина верхушка! подумать только!

—  верхушки моркови зеленые,  — заметила я.  — кто такой руперт?

—  кто такой руперт?   — переспросила она.  — ты шутишь!

она ткнула пальцем, и я повернулась посмотреть: на узкой тропинке в углу кладбища стоял ветхий фургон — «остин-8». на его крыле броскими золотыми буквами, все еще различимыми, несмотря на толстый слой грязи и пыли, были слова «куклы порсона».

—  руперт порсон,  — пояснила она.  — все знают руперта порсона. руперт порсон и белка снодди — в «волшебном королевстве». ты что, не видела его по телевизору?

белка снодди? «волшебное королевство»?

—  у нас в букшоу нет телевизора,  — сказала я.  — отец считает, что это грязное изобретение.

—  твой отец — необычайно мудрый человек,  — произнесла она.  — твой отец, без сомнения…

ее прервало металлическое дребезжание болтающегося щитка цепи, когда викарий, покачиваясь, вырулил из-за угла церкви. он слез и прислонил свой видавший виды «рэли» к ближайшему надгробию. пока он шел к нам, я размышляла над тем, что каноник дэнвин ричардсон не являет собой образ типичного сельского викария. он крупный, широколицый и добродушный, и, если бы у него были татуировки, его можно было бы принять за капитана одного из тех проржавевших бродячих пароходов, которые устало тащатся из одного купающегося в солнце порта в другой по бог знает каким колониям, еще оставшимся у британской империи.

его черное церковное облачение было перепачкано и покрыто полосами известковой пыли, как будто он падал с велосипеда.

—  проклятье!   — сказал он, заметив меня.  — я потерял велосипедный зажим для брюк и порвал брючину в клочья,  — и затем, отряхнувшись по пути к нам, он добавил: — синтия убьет меня.

глаза женщины расширились, и она бросила на меня быстрый взгляд.

—  недавно она выцарапала иголкой мои инициалы на всех моих вещах,  — продолжил он,  — но это не мне не терять вещи. на прошлой неделе — листы для гектографа для приходского бюллетеня, за неделю до этого — медную дверную ручку от ризницы. это поистине сводит с ума. , флавия,  — поздоровался он.

это надо тебе было\вопросительный знак\