Как вели себя на допросе следственной комиссии гринев и швабрин

Представ перед судом, он спокоен в своей уверенности, что может оправдаться, но его оговаривает швабрин, выставляя гринева шпионом, отряженным от пугачева в оренбург. гринев осужден, его ждет позор, ссылка в сибирь на вечное поселение.  от позора и ссылки гринева спасает маша, которая едет к царице «просить милости» . прогуливаясь по саду царского села, маша повстречала средних лет. в этой все «невольно привлекало сердце и внушало доверенность» . узнав, кто такая маша, она предложила свою , и маша искренне поведала всю . оказалась императрицей, которая помиловала гринева так же, как пугачев в свое время помиловал и машу, и гринева.

И.бунин о л.толстом-художнике ничипоров и. б. в творческом сознании и.бунина происходило постепенное формирование целостного восприятия личности л.толстого – от частных дневниковых записей разных лет к роману «жизнь арсеньева», где выражается восхищение перед силой как толстовского чувствования прелести земного естества, так и в не меньшей степени его пронзительных интуиций о тайне смерти. итоговым на этом пути явилось художественно-философское эссе «освобождение толстого» (1937). данное произведение представляет глубокое онтологическое и одновременно эстетическое исследование жизни и творчества толстого, образует сферу диалога двух художников, становясь для автора актом «узнавания» себя в «другом»[i]. чрезвычайно значимые для бунина «поиски художника, сумевшего «освободиться» от смерти… писателя к толстому, ставшему героем самого сложного и своеобразного его произведения»[ii]. сквозь призму бунинского осмысления в лейтмотивной структуре повествования фрагменты художественных, дневниковых, публицистических произведений толстого, предпринимаются многоразличные мемуарные экскурсы. в научном изучении книги бунина о толстом традиционный приоритет отдается ее религиозно-философской проблематике, в тени которой остаются эстетические прозрения о тайне творческой индивидуальности. при этом сам бунин именно в зеркале творчества, в созданных толстым образах обозревает перипетии его жизненного пути и философских исканий. симптоматично, например, что, «узнав о смерти толстого, автор книги вспоминает не его нравственные проповеди, а его художественные творения»[iii], само же образное понятие «освобождения» «становится и категорией эстетической, открывающей глубинные процессы творческой деятельности настоящего художника»[iv]. структура произведения подчинена кольцевому композиционному принципу, который нацеливает на постижение длительной и драматичной борьбы толстого как личности, художника и мыслителя за «освобождение» от «этого временного и телесного существования»[v]. в экспозиции диалектическое взаимодействие и противостояние искомого «освобождения» и вынужденного «подчинения» личности видимым формам бытия ярко иллюстрируется ключевыми моментами жизненных исканий князя андрея болконского. показательна ощущаемая им во время пения наташи «страшная противоположность между чем-то бесконечно великим и неопределенным, бывшим в нем, и чем-то узким и телесным, чем был он сам и даже была она». это и последующее, не раз припоминаемое буниным изображение того, «как умирал князь андрей», устремляясь в область «вечной любви», отрекаясь от земной жизни и обретая «освобождение» от страха смертного конца. переживаемое толстовским героем «пробуждение от жизни» с ее неразрешимыми диссонансами проецируется в эссе на сокровенные устремления самого автора романа, который, томясь «противоположностью» явленного и сущего «с рождения до последнего вздоха», утвердил, по бунину, «вызывающее презрение к общепринятому[vi], тоже идущее из жажды «освобождения», борьбы с «подчинением»». с опорой на названные мировоззренческие доминанты творческой личности героя книги буниным разворачивается многослойный сюжет ухода-освобождения толстого. первичным уровнем этого сюжета становятся символически и мистически трактуемые биографические реалии – от легендарной о «зеленой палочке», неосуществленных попыток разрыва с установившимися жизненными ритмами до финального «ухода», постижение явных и скрытых обстоятельств которого оказывается в бунинском эссе стержневым. от внешних фактов исследование данного «сюжета» простирается к уяснению его бытийных, творческих оснований.