Сочинение три правды в пьесе м.горького на дне

Впьесе горький противопоставляет гуманизм ложный, проповедующий всеобщее смирение, покорность судьбе, и подлинный гуманизм, суть которого — в борьбе против всего, что угнетает человека, лишая его достоинства и веры в свои силы, против рабской жизни человечества. это две основные правды, о которых спорят в пьесе лука и сатин, — персонажи, сразу же выделяющиеся из общей толпы жителей ночлежки своим философским подходом к жизни, умением мудро говорить и способностью влиять на людей. однако в начале пьесы дается еще одна, третья, «правда» — правда бубнова. бубнов чересчур категоричен, для него существует только черное и белое, при этом черного намного больше. он живет и действует по принципу «вали правду, как она есть». каждого, кто находится в ночлежке, бубнов старается вывести на чистую воду, выдавая свою правду: «а я не умею врать! зачем? » и актеру, и медведеву, и пеплу, и насте этот персонаж говорит горькую и больную правду, но последствия этой правды непредсказуемы! он равнодушен к собственной судьбе, тем более к чувствам других, его взгляд на жизнь чересчур скептический, полный пессимизма, а сама жизнь ему кажется полной бессмыслицей: «все люди, как щепки, по реке плывут. все так! родятся, поживут, умирают. и я помру, и чего жалеть! » правда бубнова убивает в человеке всякое стремление быть человеком: «все умрут все равно», так зачем же напрасно лезть из кожи вон, лучше уж сразу подумать о смерти. а вот праведник лука искренне желает облегчить страдания людей, им, поддержать их, вселить православное смирение в их души. лука знает, кому и что обещать, его речи благостно воздействуют на слух озлобленных жителей приюта и погружают их в приятное забытье, делая их еще более пассивными и оторванными от реальной жизни. но лука обходит стороной бубнова, сатина, клеща, очевидно, понимая, что его жалость способна удовлетворить только слабых и усомнившихся в возможном счастье людей. но проповедь луки приносит только вред. обитатели ночлежки уже доведены до отчаяния и живут одними иллюзиями, а лука создает их еще больше. он не называет пути, способного поднять со дна, он не верит в возможности этих несчастных и потому прибегает к возвышенному, но бессмысленному обману. ласковые слова луки только убаюкивают, завораживают, но они не к борьбе, не сил и желания активно действовать для изменения собственного плачевного положения. призыв луки надеяться на лучшее толкает ночлежников на бездействие и смирение, а сам он незаметно уходит, оставив несчастных в полной растерянности, с горьким чувством безысходности. сатин постарался понять луку и трезво оценил его роль: «не шарлатан лука», как подумали другие, «а жалостливый», «мякиш для беззубых». он приходит к выводу, что речи луки, пронизанные христианской моралью, не приносят никакой пользы, а только усыпляют душу, обманывают ее. и сатин резко критикует ложь: «ложь — религия рабов и хозяев, правда — бог свободного человека». и, если лука утверждает, что человек должен смириться, терпеть и ждать чуда. сатин провозглашает мысль о том, что человек должен быть прежде всего свободным и гордым, должен действовать, бороться за счастливую жизнь, не падая духом и не покладая рук. правда сатина наиболее близка мыслям самого автора: устами сатина горький выражает собственную веру в неограниченные возможности каждого отдельного человека, в его право жить счастливо и достойно.

Юмористический рассказ: “все так делают” жена сказала: — слушай, так дело не пойдет. после трудового дня имею я право на отдых? имею. а ты после двадцати трех ноль-ноль сидишь перед телевизором да еще и орешь «го-о-ол! ». — гол наши забивают не каждый день, — вздохнул я. — но еще громче ты кричишь «мази-илы! ». довольно! наслушалась твоих воплей. или создай мне комфортные условия и не мешай культурно спать, или забирай телевизор и уматывай куда подальше. — куда ж я умотаю? комнаты у нас проходные, — а не мое дело. хоть вон в туалет. но чтоб я больше а что, это идея. между туалетом и спальней все же две двери. правда, соседям будет слышно. но соседи не жена, разводом не грозят. прикинул, как он там устроится, в нашем совмещенном санузле. телик на унитаз, сам лягу в ванну. комфорт! только надо проковырять в стенке дырку для антенного кабеля. а чем ее проковыряешь? ни инструмента, ни навыка в дырьевом вопросе. пошел в бюро добрых услуг. так и так, мол, окажите добрую услугу — дырку. — это , — отвечают. — хоть десять. вот если заделать отверстие, это сложнее, поскольку у нас всю жизнь временные трудности с материалами. а проковырять запросто. пришлем специалиста. ждите в течение дня. и верно, часов в пять явился специалист. с ним ученик, подручный юноша, инструмент тащит. спрашивают: — какое место вам сверлить? — погодите, дорогие товарищи специалисты, — отвечаю. — что уж так дырка никуда не уйдет. раз вы мне добрую услугу, должен я вам магарыч выставить, правильно я говорю? они вроде застеснялись. дескать, мы и так, наша святая обязанность и так далее. за инструмент хватаются. но я уж и закусон на стол, и по стаканам разлил: а как же, надо, все так делают. специалисту стимул нужен. без стимула он тебе так услужит, что после халтурщиков придется нанимать. эти, конечно, поупирались, но выпили. кто ж не выпьет, когда подносят! я им по второй, чтоб дырка лучше вертелась. да по третьей, чтоб ровненькая вышла. посидели часика полтора. пообщались. потом им говорю: — теперь валяйте, действуйте. скоро жена с работы явится. а они то с ходу за сверло хватались, а теперь им, видите ли, расхотелось. ученик мне про какую-то надю треплется. а специалист доел бумажную салфетку и запел. голос как у коровы. зато громкость как у трактора. — эй, — кричу, — кончай эту легкую музыку. я тебя стимулировал не арии петь. но он, видимо, как птица глухарь: как распоется, хоть из пушки пали, не слышит. и норовит в мой живот вдарить, как в барабан. ученик толкует мне: — не тронь шефа, пускай пропоется, тогда хоть своим ходом из квартиры выберется. мы с утра по объектам мотаемся не жравши, везде кто самогону, кто браги подносит, к концу смены передвигаться трудно. хотим через профсоюз требовать надбавку за вредность. и спецжиры. клиенты вроде вас на здоровье зло меня взяло: — я же и виноват, да? ну молодежь пошла, напьются и болтают чепуху, а дело не делают. оказали услугу, прислали алкашей! — вы же — что — я? а ну бери сверло, верти дыру. может, у твоего шефа в программе большой концерт в трех отделениях. всучил парнишке инструмент, проводил за шиворот в санузел. и вдвоем с грехом пополам провертели мы все ж дырку в стене. попутно ванну своротили и стиральную машину изнахратили. говорю парню: — сиди тут, я из комнаты кабель просуну в отверстие, примешь. но или дырка вышла маловата, или она засорилась — не лезет кабель. хотел я отверстие пальцем расчистить. а этот чертов ученик видит, что в дырке что-то шевелится, думал, кабель просовываю, ухватил мой палец плоскогубцами и вас когда-нибудь кусали плоскогубцами? у-у, жуть! я ору и бьюсь, как муха, мастер поет, как заслуженный артист, а ученик тянет, ой! сделал бы он из меня проволоку, да как раз жена пришла. она быстро навела образцовый порядок: через минуту мастер с пением катился с лестницы, ученик в окно выскочил, шустрый такой юноша. про себя уж молчу. палец распух и болит. травма. бытовая, конечно. бюллетень не дадут. вот она, наша сфера обслуживания. мы их от души, хлебом-солью, с бутылкой, а они ванны сворачивают, пальцы давят! придется сантехника вызывать, ванну на место ставить. опять ему бутылку готовь. а как же — традиция. все так делают.