Куколка является уменьшительно ласкательным словом

Да является. так

Осень пришла врасплох и завладела землей – и реками, лесами и воздухом, полями и птицами. все сразу стало осенним.  в саду суетились синицы. крик их был похож на звон разбитого стекла. они висели вниз головами на ветках и заглядывали в окно из-под листьев клена.  каждое утро в саду, как на острове, собирались перелетные птицы. под свист, клекот и карканье в ветвях поднималась суматоха. только днем в саду было тихо: беспокойные птицы улетали на юг.  начался листопад. листья падали дни и ночи. они то косо летели по ветру, то отвесно ложились в сырую траву. леса моросили дождем облетавшей листвы. этот дождь шел неделями. только к концу сентября перелески обнажились, и сквозь чащу деревьев стала видна синяя даль сжатых полей.  тогда же старик прохор, рыболов и корзинщик (в солотче почти все старики делаются с возрастом корзинщиками) , рассказал мне сказку об осени. до тех пор я эту сказку никогда не слышал, – должно быть, прохор ее выдумал сам.  – ты гляди кругом, – говорил мне прохор, ковыряя шилом лапоть, – ты присматривайся, милый человек, чем каждая птица или, скажем, иная какая живность дышит. гляди, объясняй. а то скажут: зря учился. к примеру, лист осенью слетает, а людям невдомек, что человек в этом деле – главный ответчик. человек, скажем, выдумал порох. враг его разорви вместе с тем порохом! сам я тоже порохом . в давние времена сковали деревенские кузнецы первое ружьишко, набили порохом, и попало то ружьишко дураку. шел дурак лесом и увидел, как иволги летят под небесами, летят желтые веселые птицы и пересвистываются, зазывают гостей. дурак ударил по ним из обоих стволов – и полетел золотой пух на землю, упал на леса, и леса посохли, пожухли и в одночасье опали. а иные листья, куда попала птичья кровь, покраснели и тоже осыпались. небось видел в лесу – есть лист желтый и есть лист красный. до того времени вся птица зимовала у нас. даже журавль и тот никуда не подавался. а леса и лето и зиму стояли в листьях, цветах и грибах. и снега на было. не было зимы, говорю. не было! да на кой она ляд сдалась нам, зимa, скажи на милость? ! какой с нее интерес? убил дурак первую птицу – и загрустила земля. начались с той поры листопады, и мокрая осень, и листобойные ветры, и зимы. и птица испугалась, от нас отлетает, обиделась на человека. так-то, милый, выходит, что мы себе навредили, и надобно нам ничего не портить, а крепко беречь.  – что беречь?   – ну, скажем, птицу разную. или лес. или воду, чтобы прозрачность в ней была. все, брат, береги, а то будешь землей швыряться и дошвыряешься до погибели.  я изучал осень упорно и долго. для того чтобы увидеть по-настоящему, надо убедить себя, что ты видишь это впервые в жизни. так было и с осенью. я уверил себя, что эта осень первая и последняя в моей жизни. это мне пристальнее всмотреться в нее и увидеть многое, чего я не видел раньше, когда осени проходили, не оставляя никакого следа, кроме памяти о слякоти и мокрых московских крышах.  я узнал, что осень смешала все чистые краски, какие существуют на земле, и нанесла их, как на холст, на далекие пространства земли и неба.