А почему нельзя переносить и оставлять на строке слог из одной буквы?

Традиция называть планеты именами богов сложилась в глубокой древности -- даже не в античные времена, а в Египте и Вавилоне, откуда эту идею позже позаимствовали греки и римляне.

Красную планету они назвали в честь бога войны; самую быструю -- в честь бога торговли и хитрости; планету, которая красиво сияет в предрассветных лучах -- в честь богини любви и красоты; самую большую планету -- в честь верховного бога-громовержца; последнюю из планет, видимых невооружённым глазом -- в честь бога земледелия, отца других богов.

В конце концов за планетами закрепились именно римские названия, а также связанные с ними мифы и символика -- думаю, просто потому, что Рим захватил Европу от Британии до Эфиопии и от Гибралтара до Армении, а всё, до чего дотягивался Рим, становилось в некоторой степени Римом.

Но это не касалось Земли просто потому, что Земля не считалась планетой. Ну то есть некоторым астрономам (ещё в античности) приходило в голову, что Земля вращается вокруг Солнца, но до XVI в. эта идея была не слишком популярной (а в Средние века за неё могло и влететь). Была просто земля, со строчной буквы -- грязь под ногами. У неё были свои имена: латинское terra от праиндоевропейского *ters- "сухой", праславянское zem -- "низ", германское *ertho -- почва.

Разумеется, когда стало окончательно понятно, что Земля -- таки планета, было поздно. Вот так получилось, что далёкие планеты называются в честь богов, а наша -- в честь грязи и пыли.

Кроме Греции. Греческие Γη (Земля) и γη (земля) восходят к имени богини Геи (Γαία -> Γέα -> Γη). "География", "геология" -- это всё оттуда.

Напоследок романтическая история. В 1930 году один английский дедушка за завтраком рассказал своей внучке, что американцы открыли новую планету. Внучка (её звали Венеция) увлекалась астрономией и мифологией и предположила, что для небесного тела, находящегося так далеко от Солнца, подойдёт имя римского бога загробного мира. Дедушка очень кстати работал в библиотеке Оксфордского университета и поделился этой идеей с кем-то из коллег, а тот телеграфировал в Америку, где предложение Венеции приняли единогласно.

Даже жаль, что в итоге Плутон оказался не совсем планетой.