Воссоздайте в воображении всю историю жизни Аси, начиная с детства. Объясните психологию ее поведения во время свидания с Н.Н.

В повести она предстает открытой, самолюбивой, благородной, непосредственной девушкой с необычной внешностью. Ася была воспитана в семье крепостной крестьянки. Этим объясняется ее застенчивость и неумение вести себя в обществе.
Ну, так что же хочет сказать Ася. Читатель в нетерпении, что привело ее в столь укромное место, какую «страшную» тайну хочет она поверить молодому человеку? Вот она уже почти готова сказать… но не может решиться… слова застывают на ее губах… она не может произнести роковые слова.
Н. Н. сурово обращается к ней по имени и отчеству. Он полон решимости выполнить данное Гагину обещание, но весь вид Аси его покоряет, в нем с новой силой вспыхивает любовь, сердце его тает, и он больше не в силах выдерживать официальный тон своего разговора. Он опять называет девушку по имени.
«Послышался трепетный звук, похожий на прерывистый вздох, и я почувствовал на моих волосах прикосновение слабой, как лист, дрожавшей руки. Я поднял голову и увидал ее лицо. Как оно вдруг преобразилось! Выражение страха исчезло с него, — взор ушел куда-то далеко и увлекал меня за собою, губы слегка раскрылись, лоб побледнел как мрамор, и кудри отодвинулись назад как будто ветер их откинул. Я забыл все, я потянул ее к себе — покорно повиновалась ее рука, все ее тело повлеклось вслед за рукою, шаль покатилась с плеч, и голова ее тихо легла на мою грудь, легла под мои загоревшиеся губы...
— Ваша... — прошептала она едва слышно. Уже руки мои скользили вокруг ее стана... Но вдруг воспоминание о Гагине, как молния, меня озарило.
— Что мы делаем!..— воскликнул я и судорожно отодвинулся назад—Ваш брат... ведь он все знает... Он знает, что я вижусь с вами.
Ася опустилась на стул.
— Да, — продолжал я, вставая и отходя на другой угол комнаты. — Ваш брат все знает... Я должен был ему сказать.
— Должны? — проговорила она невнятно. Она, видимо, не могла еще прийти в себя и плохо меня понимала.
— Да, да, — повторил я с каким-то ожесточением, — и в этом вы одни виноваты, вы одни. Зачем вы сами выдали вашу тайну? Кто заставлял вас все высказать вашему брату? Он сегодня был сам у меня и передал мне ваш разговор с ним. — Я старался не глядеть на Асю и ходил большими шагами по комнате. — Теперь все пропало, все, все».
Ася с нежно-трепетной любовью вверяет себя в руки Н. Н. Она поверила ему. Она говорит «ваша», она первая переходит черту признания как Пушкинская Татьяна. В это короткое мгновение она верит, что свершилась все ее мечты. И тем жестоко прозвучали слова Н. Н. Его поразило воспоминание о Гагине. В такую решительную минуту, когда могла решиться его судьба, появляется призрак Гагина. Н. Н. и сам понимает ложность своих обвинений и «старается не глядеть на Асю». Он боится прочесть укор, он боится, что он снова растает.
Н. Н. считает, что тайна Аси, которую она «выдала» брату заключается в том, что она любит. Однако он ошибается. Ни для брата, ни для него это не было тайной. Другой вопрос, что это нашло подтверждении в признании Гагину. Тайна заключается в другом и пока Н. Н. не может понять этого.
Асю взволновала угроза разрушить их отношения, которая исходила от Гагина, никогда так реально она не нависала над русскими Ромео и Джульеттой. Ася не знает, она не уверена, готов ли Н. Н. принять всю правду и остаться с ней и вообще любит ли он ее. Поэтому она и назначила для окончательного объяснения встречу.
А Н. Н продолжает обвинять девушку. И здесь Ася задает простой вопрос, который раскрывает всю ложность высказываемых Н. Н. обвинений: «Но зачем же вы сказали брату?» Действительно зачем? Конечно, ложное понимание честности заставило его это сделать, но этим самым он бесчестно поступил по отношению к Асе. Теперь выяснилось, что ей такой поступок неприятен, что она не хотела вмешательства брата в их отношения. И призналась она Гагину, потому что он застал ее врасплох, в момент, когда она не управляла своими чувствами.
Асе показалось, что она встретила “необыкновенного человека”, “героя”, и она была готова подчинить его судьбе свою собственную. Но она ошиблась. Тот, кого она приняла за героя, на деле не был им. И это означало, что поиски и ожидания ее были напрасны, что соединение подвига и личного счастья неосуществимо, что подвиг для нее мыслим лишь как следование каким-то принятым для себя правилам, как самоотречение.

Ну и ладно, продолжай в том же духе