Прошло еще несколько дней. члены "дурного общества" перестали являться в город, и я напрасно шатался, скучая, по улицам, ожидая их появления, чтобы бежать на гору. я совсем соскучился, так как не видеть валека и марусю стало уже для меня большим лишением. но вот, когда я однажды шел с опущенною
головой по пыльной улице, валек вдруг положил мне на плечо руку. - отчего ты перестал к нам ходить? - спросил он. - я ваших не видно в городе. - а - я думал, тебе наскучило. - нет, я, брат, сейчас побегу, - заторопился я, - даже и яблоки со мной. при упоминании о яблоках валек быстро повернулся
ко мне, как будто хотел что - то сказать, но не сказал ничего, а только посмотрел на меня странным взглядом. - ничего, ничего, - отмахнулся он, видя, что я смотрю на него с ожиданием. - ступай прямо на гору, а я тут зайду кое - куда - дело есть. я тебя догоню на дороге. я пошел тихо и часто
оглядывался, ожидая, что валек меня догонит; однако я успел взойти на гору и подошел к часовне, а его все не было. я остановился в недоумении: передо мной было только кладбище, пустынное и тихое. я оглянулся кругом. куда же мне теперь идти? очевидно, надо дожидаться валека. а пока я стал ходить
между могилами, присматриваясь к ним от нечего делать и стараясь р азобрать стертые надписи на обросших мхом надгробных камнях. шатаясь таким образом от могилы к могиле, я наткнулся на полуразрушенный просторный склеп (12). крыша его была сброшена или сорвана непогодой и валялась тут же. дверь была
. из любопытства я приставил к стене старый крест и, взобравшись по нему, взглянул внутрь. гробница была пуста, только в середине пола была вделана оконная рама со стеклами, и сквозь эти стекла зияла темная пустота подземелья. пока я рассматривал гробницу, удивляясь странному назначению окна, на
гору вбежал запыхавшийся и усталый валек. в руках у него была большая еврейская булка, за пазухой что - то оттопырилось, по лицу стекали капли пота. - ага! - крикнул он, заметив меня. - ты вот если бы тыбурций тебя здесь увидел, то - то бы рассердился! ну, да теперь уж делать я знаю, ты хлопец
хороший и никому не расскажешь, как мы живем. пойдем к нам! - где же это, далеко? - спросил я. - а вот увидишь. ступай за мной. он раздвинул кусты жимолости и сирени и скрылся в зелени под стеной часовни; я последовал туда за ним. между стволами черемухи я увидел в земле довольно большое
отверстие с земляными ступенями, ведущими вниз. валек спустился туда, приглашая меня с собой, и через несколько секунд мы оба очутились в темноте, под землей. взяв мою руку, валек повел меня по какому - то узкому, сырому коридору, и, круто повернув вправо, мы вдруг вошли в просторное подземелье. я
остановился у входа, пораженный невиданным зрелищем. две струи света резко лились сверху, выделяясь полосами на темном фоне подземелья; свет этот проходил в два окна, одно из которых я видел в полу склепа, другое, подальше, очевидно, было пристроено таким же образом; стены были сложены из камня.
большие, широкие колонны массивно вздымались снизу и, раскинув во все стороны свои каменные дуги, крепко смыкались кверху сводчатым потолком. под окном сидела с кучкой цветов, перебирая их, по своему обыкновению, маруся. струя света падала на ее белокурую головку, заливая ее всю, но, несмотря на
это, она как - то слабо выделялась на фоне серого камня странным и маленьким туманным пятнышком, которое, казалось, вот - вот расплывется и исчезнет. когда там, вверху, над землей, пробегали облака, затеняя солнечный свет, стены подземелья тонули совсем в темноте, а потом опять выступали жесткими,
холодными камнями, смыкаясь крепкими объятиями над крохотною фигуркой девочки. я поневоле вспомнил слова валека о "сером камне", высасывавшем из маруси ее веселье. - валек! - тихо обрадовалась маруся, увидев брата. когда же она заметила меня, в ее глазах блеснула живая искорка. я отдал ей яблоки, а
валек, разломив булку, часть подал ей. я переминался и ежился, чувствуя себя как будто связанным под гнетущими серого камня. - уйдем отсюда, - дернул я валека. - уведи
