Почему отношения между россией и речью посполитой оставались главным направлением внешней политики россии на протяжении всего 17 века

Вэтот период речь посполитая переживала кризис власти и российская империя хотела поживится за счет присоединения новых земель чего и добилась после трех разделов речи посполитой а также речь посполитая представляла из себя сильного соперника представлявшего угрозу рассийскому престолу (например король сигизмунд iii попытался воспользоваться смутным временем в россии для укрепления своего влияния в российском государстве, вплоть до присоединения российских земель к речи посполито) всвязи с этим отношения с речью посполитой оставались главным направлением внешней политики россии на протяжении всего17 века.

1945 год изменил лицо мира, нарушил привычное течение судеб многих народов. общая угроза сблизила их, отодвинула на второй план прежнюю вражду и борьбу государственных самолюбий. даже во времена «холодной войны» и атомного психоза не удалось совсем похоронить рожденную после окончания второй мировой войны идею мирового единства, которую в 80-е гг. назвали идеей общего дома. для народов советского союза, вопреки этой тенденции, события развивались более драматично: едва открыв «окно в европу», руководители страны поспешили опустить «железный занавес», обрекая их на годы изоляции и несвободы. нашим соотечественникам оставалось только догадываться, что действительно происходило в мире, и удивляться тому, что недавно поверженный противник быстро вставал на ноги, налаживая крепкую жизнь, в то время как победителей по-прежнему держали на полуголодном рационе, оправдывая все трудности ссылкой на последствия войны.победа над фашизмом предоставила россии возможность выбора — развиваться вместе с цивилизованным миром или продолжать искать свой, социалистический путь. «сейчас нет мучительнее вопроса, чем вопрос о свободе в россии, — писал в 1945 г. философ в эмиграции г. п. федотов. — не в том, конечно, смысле, существует ли она в , — об этом могут задумываться только иностранцы, и то слишком невежественные. но в том, возможно ли ее возрождение там после победоносной »задаваясь вопросом «возможно ли? », ни федотов, ни другие трезвомыслящие умы внутри страны и за ее пределами не давали на него однозначного ответа; они полагали, что у россии появился шанс демократического выбора.демократические традиции в были слабы, но война дала ему возможность учиться на опыте демократических государств европы и америки. люди увидели мир собственными глазами, смотрели и сравнивали. миф советской пропаганды — о безоговорочных преимуществах социализма перед капитализмом — уже не был столь очевидным и нуждался в новых аргументах. таким аргументом стала победа в великой отечественной войне, которая подняла на небывалую высоту международный престиж советского союза и — в чем и заключался трагический парадокс — авторитет режима внутри страны (см. тоталитарный резким в ). «опьяненные победой, зазнавшиеся, — писал ф. абрамов, — мы решили, что наша система идеальная и не только не стали улучшать ее, а, наоборот, стали еще больше догматизировать». даже те, кто еще в 30-е гг. понял сущность сталинского режима (см. массовые политические репрессии в в 30-х — начале 50-х после победы готовы были «простить» сталину и террор, и коллективизацию, и катастрофу первых месяцев войны и надеялись, что жизнь в стране будет меняться к лучшему. понятие «лучшая жизнь» различными слоями населения воспринималось по-разному. интеллигенция и студенчество надеялись на известную либерализацию режима, на свободу творчества, слова, на развитие контактов с западом. крестьяне ожидали роспуска колхозов, депортированные народы — возвращения в родные места. советское общество жило в этом ожидании перемен, но оно не было готово бороться за них. мир на тот момент был высшей ценностью, исключающей какое-либо противостояние между обществом и властью. не случайно известная приговорка «только бы не было войны» для нескольких поколений советских граждан формировала реальную шкалу ценностей.